— Не верь всему, что написано, — наставительно заметил Максим. — Человеческий характер иногда способен на удивительную стойкость, ничем его не проймёшь.

— Да уж вижу, — сказал КИР и умолк.

Следующая неделя прошла в напряжённой подготовке. Прибыли с фронта Герсамия и Николаев. Помимо радиста Яна Коса к группе Максима по рекомендации Судоплатова присоединился взрывник-сапёр Савватий Озеров.

Лет двадцати восьми, будто свитый из жил, он производил впечатление очень сильного и выносливого человека.

Правда, вытянуть из него больше одного слова было весьма трудно.

Причём слова эти были категорически не уставные. «Да», «нет», «сделаем, командир» — самые употребляемые.

— Понимаешь, он из енисейских староверов, — сообщил Максиму Судоплатов. — Сапёр и взрывник от бога, но в того же бога верует твёрдо и ничем из него эту веру не вышибить. Возьми его к себе, а?

— Подальше с глаз начальства? — догадался Максим.

— Ага, — честно подтвердил Судоплатов. — Мы же, всё-таки, НКВД, а его в партию на аркане не затащишь, и в светлое коммунистическое завтра он верить отказывается категорически. Но воюет при этом геройски. У него уже «За отвагу» имеется, а Красной Звезды до сих пор нет только потому, что старовер. Такая, вот, загогулина получается. Я вообще боюсь, какбы его не посадили. Накатает какая-нибудь сволочь донос, машина закрутится, и даже я помочь не смогу.

Максим проверил знания и умения Савватия, и они его вполне устроили.

Поговорил и с самим красноармейцем.

Разговор получился коротким, но результативным.

— В мой отряд хочешь? Мне нужен хороший взрывник. Будем убивать немцев в их тылу.

— Да.

— С парашютом прыгал?

— Нет.

— Учиться готов?

— Да.

Таким образом, диверсионно-разведывательный отряд Максима сформировался в следующем составе: командир Николай Свят, радист Ян Кос, пулемётчик Муса Герсамия, снайпер Иван Николаев, взрывник и сапёр Савватий Озеров.

Пять человек. Вроде бы немного, но каждый мастер своего дела и стоит двоих, если не троих обычных бойцов. Не считая самого Максима, который один стоит роты.

С парашютом за эту неделю они прыгали трижды. Один раз днём, на поле, и дважды ночью — наполе и лес.

— Этого очень мало, — бурчал инструктор по имени Аслан Бероев. — Я бы сказал, категорически мало. Особенно, если учесть, что трое из вас вообще никогда с парашютом непрыгали.

— Они быстро учатся, — заверил Максим.

— Только на это и надежда… Сами-то вы, товарищ лейтенант государственной безопасности, ночью с парашютом прыгали?

— Прыгал, — уверенно соврал Максим. — Но с удовольствием пройду инструктаж ещё раз.

Дневной прыжок, несмотря на довольно сильный ветер и мороз, прошёл удачно, и новоявленные парашютисты были полны восторга неофитов и энтузиазма.

Кроме Яна Коса, который не преминул в очередной раз упомянуть, что прыгать не любит, но будет, раз уж деваться некуда.

— Самое главное в ночных прыжках — контролировать высоту, — рассказывал инструктор. — Запоминайте с первого раза, повторять не стану. Отсчёт времени — это первое. Покинули самолёт, отсчитываем те же три секунды, что и при дневном прыжке — двадцать один, двадцать два, двадцать три. Выдергиваем кольцо. Сразу после раскрытия ловим горизонт. Как? По световым бликам на линии горизонта, они всегда есть. Если ночь лунная — можно поймать отражение в реке, если она есть внизу, или озере, другом водоёме. Если ночь безлунная, или луна скрыта за облаками, ловите любой отсвет внизу. Прожектор. Костёр. Даже огонь далёкого выстрела поможет определить примерную высоту. Главное, чтобы стреляли не по вам, конечно. И в каждый момент, чем ближе к земле, будьте готовы к встрече с ней! В каждый! — повторил он. — То есть, ноги вместе, чуть согнуты и напряжены. Теперь о прыжках на лес. Ночных прыжках на лес. У вас будут хорошие фонарики. Когда по вашим расчетам до земли останется метров сто, включайте и светите вниз. Лучше всего, конечно, попасть на поляну. Не получится — ничего страшного. Не выпуская строп, руки разворачиваете внутренней стороной к себе — вот так, — он показал. — Защищаете таким образом лицо и вены на руках. Ноги — вместе! Плотно сомкнуты! Подбородок прижать к груди. Быть готовым к жёстким ударам о ветви и землю. Если повисли высоко над землёй, используйте тот же фонарик, нож, а также стропы запасного парашюта, чтобы спуститься. Эх, мало времени для тренировок. Мало!

— Времени всегда мало, товарищ инструктор, — успокаивающе сказал Максим.- Времени мало, войны много. Ничего, мы ребята фартовые, всё будет отлично. Только, вот, насчёт фонарика, боюсь, не получится. Миссия у нас секретная, прыгнуть должны как можно незаметнее для противника. Поэтому фонарики — отставить.

— Отставить так отставить, — согласился Бероев. — Но всё остальное соблюдать в обязательном порядке.

Прыжки обошлись без происшествий, как будто сама судьба хранила отряд Максима. Никто ничего не сломал, а пара ушибов и царапин в счёт не идёт.

Лыжный марш-бросок на десять километров тоже прошёл штатно. Оказалось, что на лыжах умеют ходить все. Включая Герсамия и Коса.

Первого научили этой нехитрой науке ещё до войны, на срочной службе, а второй ходил на лыжах в детстве и даже участвовал в школьных соревнованиях.

— Польша, конечно, не Россия, не так холодно, но снег у нас тоже бывает, — не без гордости заметил он. — Только учтите, что мне, кроме всего прочего, ещё и рацию на себе тащить. Так что строго не судите, если отстану.

— Всего-то десять килограмм твой «Север» весит, — сказал Максим. — Это вместе с батареями питания. Так что не плач, «дегтярь» Герсамия с полным диском — двенадцать.

— Герсамия — большой и сильный грузин, а я — худой мечтательный поляк, — быстро сказал Кос. — Есть разница!

— Будешь много разговаривать, мечтательный поляк, возьмёшь запасные батареи, — пригрозил Максим.