Какая скорость! Какая восхитительная свобода! Я не отыскала Ашеру, но здесь, у моря, безусловно, обрела Ее благословение. Меня переполняла невероятная сила.

Я полетела сквозь торопливые облака. На щеках оседали капли еще не выпавшего дождя, смывая злость и печаль.

С высоты полуденного неба я посмотрела на землю. Киты пробивали толщу океана; кружили в воде игривые дельфины. В блестящих речных водах темнели похожие на валуны спины бегемотов. Крокодилы нежились у берега среди цветущих лотосов. По пустыне бродили верблюды. Лошади скакали по засушливым равнинам. В саванне львица тащила своим детенышам пойманную газель.

Снег устилал вершины багряных гор. Ветер колыхал бескрайние рощи дубов, кедров и сосен. На лугах я могла разглядеть каждую острую травинку, каждый крошечный цветок, каждого муравьишку.

Меж четырех сверкающих рек я узрела наш Эдем с купами плодовых деревьев и возделанными полями. В середине, отдельно от прочих растений, на двух просторных полянах стояли оба древа: познания и жизни. Водопад с рокотом катился в искрящийся пруд. На берегу жадно пил воду косматый баран.

Я увидела нашу хижину и свой любимый розарий.

Грешный Адам тоже был там. Он сидел на пороге нашего жилища, уткнувшись лицом в ладони. Кудри его раскинулись по плечам, обнажая изгиб некогда любимой мной шеи. Подставляя ее под удар острого бронзового клинка.

Я прокляла Адама до конца его дней. Пусть навсегда останется одинок.

Что касается меня – неужели в этом мое наказание? Я обрела свободу!

Кость от костей моих и плоть от плоти моей

Я кружила над горными вершинами, наслаждаясь мощью обретенных крыльев. Я то взмывала и парила, то падала камнем вниз. Как прекрасна скорость! Я каталась верхом на воздушных потоках: на стремительном теплом течении с юга, на западном ветре, который нес меня навстречу восходящему солнцу.

Я видела самые невероятные вещи.

Земли столь зеленые, что наш сад бледнел рядом с ними. Бескрайние прерии, покрытые колышущимися травами. Морозные северные земли, где море обратилось в скользкий лед. На востоке – обширные горы такой высоты, что у меня захватывало дух; на юге – густые жаркие джунгли, над которыми во время дождя поднимался пар.

Я видела рыб, похожих на звезды, говорящих попугаев, зверей, прыгавших на задних лапах и носивших детенышей в сумке на животе.

Я видела, что земля круглая, что солнце не садится и не встает, что это мы находимся на огромном шаре, которое вращается вокруг светила, крутясь вокруг своей оси, а луна, в свою очередь, вращается вокруг нас.

Я видела, что мы не одни.

Что есть и другие – повсюду. Кожа у них темнее или светлее, а волосы всех цветов: светлые, как львиная грива; черные, как спелые маслины; рыжие, как янтарь. Люди были молодые и старые, высокие и низкорослые. Матери качали малышей, беспомощных, словно новорожденные ягнята. У меня засосало под ложечкой. Раньше это было уготовано и мне. Откажут ли мне теперь в материнстве? Я видела стариков, сгорбленных и седых; видела ползающих и ковыляющих детей. Видела мужчин в расцвете сил, как Адам; взрослых и зрелых женщин, таких как я. Они были повсюду, на каждом материке, на каждой реке, пересекали каждое море.

Выходит, Он снова солгал: мы не были первыми, не были единственными.

Люди занимались своими делами, собирали урожай растений, которых я прежде не видала, в местах диких и чуждых моему глазу. Они жили в хижинах на высоких сваях над болотами, которые не были ни сушей, ни морем; они прятались в ледяных хижинах, покрывали тела одеждами, сшитыми из звериных шкур, сплетенных из трав, окрашенных в разные цвета.

Эти люди всё делали по-другому.

Они не молились Яхве. Всевозможным богам и богиням они возносили хвалы в храмах и святилищах, в лесах и на равнинах, на вершинах гор и в пещерах. Жгли сладко пахнущие травы в честь своих божеств, создавали изображения идолов с головами шакалов или с телами медведей; идолов, похожих на орлов, рыб, лягушек. Они носили маски и головные уборы, украшали себя рогами и копытами. Они танцевали, били в барабаны, пели. Приносили в дар вино и кровь.

Но нигде среди этого множества народов и их богов я не встретила Ашеру.

* * *

В райском саду Адам по-прежнему считал себя первым человеком. Он продолжал жить, вынужденный теперь делать все сам. Он жал пшеницу и провеивал ее, пусть и плохо, смешивая очищенное и неочищенное зерно. Лицо его было мрачнее тучи. Он повсюду таскал с собой бронзовый меч, готовый сражаться с воображаемыми врагами – теми другими, кого я видела собственными глазами, но кому и дела не было до существования Адама. Как же смешно было смотреть на него: прикован к земле и трудится не покладая рук, когда я так счастлива!

Однажды я спустилась ниже обычного и присела на старое оливковое дерево, сложила крылья и принялась чистить перья. Они были восхитительны на вкус: сладкий нектар и свобода.

И вдруг я вся обратилась в слух: в хижине послышался звук шагов.

В проеме двери показалась другая женщина.

Откуда она взялась?

Бледная, неуклюжая, она безучастно тащила пустое деревянное ведро, пристроив его у бедра и не поднимая взгляда от земли. Волосы у нее были цвета дождевой воды, текущей по грязи, а не рассыпались блестящими темными кудрями по спине, как мои. Блеклая какая-то: тронь, и сразу растает. Мне она совсем не приглянулась.

За ней вышел Адам.

– Ева! – окликнул он ее с порога.

Она безрадостно обернулась.

– Так будут звать тебя, – заявил он. – Нарекаю тебя Евой.

Женщина безучастно кивнула.

– Ева, – продолжил он, словно никак не мог перестать произносить ее имя. – Ты – женщина. Нарекаю тебя Женой, ибо от меня, Мужа, ты была, – он ухмыльнулся, – взята.

Она потупила взор.

– Сегодня ты будешь молоть муку. Я тебя научу. Я всему тебя научу, кость от костей моих, плоть от плоти моей…

Ева непонимающе посмотрела на него.

– Ты мой помощник, – подмигнул Адам.

Кость от костей моих?

Плоть от плоти моей?

Помощник?

Он что, спятил?

Как можно женщину сотворить из мужчины? Ведь мужчина рождается от женщины! Адам должен это знать, потому что видел, как рожали животные. Он теперь что, ее мать?!

Ева склонила голову