Никки Мармери
Лилит
Nikki Marmery
LILITH
Copyright © Nikki Marmery, 2023
All rights reserved
Настоящее издание выходит с разрешения Diamond Kahn & Woods Literary Agency и The Van Lear Agency LLC.
Серийное оформление и оформление обложки Татьяны Гамзиной-Бахтий
© П. А. Смирнов, перевод, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
Издательство Иностранка®
* * *
Посвящается женщинам, где бы они ни были.
Творите себя сами.
Так повелевает Матерь
Госпожа Лилит
Лилит, Адама первая жена,
(Та, что была до Евы, ворожея),
Речами сладкими могла смутить и змея
И волосом златым, коли не врет молва.
Стареет мир, но, так же молода,
Она плетет блистающую сеть,
Влечет мужчину, чтобы завладеть
И сердцем, и душой его сполна.
Данте Габриэль Россетти
Часть первая. Рай
4004 год до Рождества Христова
И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.
Книга Бытия 3: 22–24
В начале
Сначала я его любила. Как прекрасен он был тогда!
Стоял, попирая широко расставленными ногами плодородную почву нашего рая: ладони на поясе, мускулистые руки тверды и узловаты, словно молодая смоковница. Блестящие волосы цвета воронова крыла ниспадали ему на плечи. Темные глаза манили.
Кисловатый, влекущий запах его тела сводил меня с ума. Адам кружил мне голову.
А я, наверное, ему.
Поначалу.
Когда же все изменилось? Казалось, ничто не предвещало. Но теперь я вспоминаю знаки, от которых отмахивалась, словно от ряби на поверхности пруда, пытаясь отогнать подальше, будто этого достаточно. Как же я была наивна! Как могла не догадаться, что волны вернутся обратно, усиленные стократно!
Ему в голову начали приходить «идеи».
Он наблюдал, как я направляю набухшую дождевую тучу в сторону колосящихся полей, чтобы их полить.
– Если мы прокопаем здесь траншею, то сможем управлять подземными водами, – сказал он. – Тогда не придется ждать дождя. Мы направим воду к пшеничным полям, подчиним ее своей воле. Я назову этот процесс «ирригация» – это будет хорошо!
– Ты слишком медленно рыхлишь землю, – проговорил он, когда я с мотыгой в руке рыхлила землю. – Мы привяжем кривую заостренную палку к упряжи быка, и он будет ее тащить. Я назову этот инструмент «плуг». – Он глубокомысленно кивнул. – И это будет хорошо.
– Мы будем вести счет нашему труду, – отметил он, глядя, как я выпалываю сорняки в саду. – Когда нас станет больше… А я чувствую, что нас станет больше! – подмигнул он. – Мы станем обменивать свою работу, излишки пищи и прочее на ценный предмет, обозначающий их стоимость. Я назову этот предмет «деньги»…
– И это будет хорошо?
– Лилит, не перебивай, когда я говорю. – Он беспокойно расхаживал по саду. – Нам понадобится учитывать деньги. Мы станем делать отметки на влажной глине, и эти отметки будут нести смысл. Если глину обжечь, этот смысл утвердится навеки, словно в камне.
– Вот так? – Я показала ему отметки, выцарапанные на реберной кости козла: календарь, где я отмечала прибывающую и убывающую луну и приливы и отливы собственной крови, за которыми следила.
– Нет, не так. Совсем не так, – нахмурился он. – Свои отметки я назову «письменность».
Он был вечно недоволен теми дарами, что у нас были. Ему хотелось большего. Поэтому он ставил опыты, скрещивая разные деревья нашего сада, чтобы получить новые плоды. Заметив, как размножаются те создания, что были отданы под нашу опеку, он принялся и за животных.
– Построим заборы, – размышлял он. – Я отделю баранов от овец и хряков от свиней. Я буду позволять барану познать овцу и хряку познать свинью лишь тогда, когда захочу, чтобы они плодились. Так я смогу получать больше баранов и овец и больше хряков и свиней, когда понадобится.
Планы были прекрасны. Меня восхищал их размах.
Вот только они изменили нас. Добывать себе пропитание стало недостаточно. Ему всегда хотелось большего. Хотелось все контролировать.
Отметки на табличках превратили его слово в закон.
– Вот! – показывал он на загадочные клинышки и стрелочки. – Так все и должно быть.
Спорить с этим я не могла, ведь значения отметок он так и не объяснил. Мне они напоминали следы воробья, пробежавшего по глине в поисках червячка.
Изобретения он считал своей собственностью, заявлял на них права и получал наибольшую выгоду. Подсчитывая наши труды, он сам назначал им цену в «деньгах» и свою работу почитал более высокооплачиваемой, чем мою.
Сейчас его называли бы директором по стратегическому планированию. Ему это подходило: проницательный изгиб бровей, решительно скрещенные сильные руки, уверенные кивки, с которыми он раздавал указания.
У него отлично получалось командовать.
* * *
Последний его план стал решающим. Последней каплей, изменившей всё.
– Когда нас будет больше, – в очередной раз начал он однажды (мысль о том, что нас должно стать больше, превратилась у него в навязчивую идею, хотя не уверена, что он задумывался, откуда появятся другие люди), – нам придется защищаться от других.
Он показал два увесистых камня, найденных у реки: один рыжевато-бурый, другой серый.
– Мы расплавим и соединим эти металлы. Вместе они станут более твердым, прочным веществом, из которого мы станем делать мечи, ножи, топоры и прочее.
– И как ты назовешь этот новый материал? – спросила я забавы ради.
– Бронза, – серьезно ответил он. – Естественно, носить оружие буду я, потому что я крупнее и сильнее, чем ты, и я буду защищать тебя.
– Естественно.
Я не спорила – на первых порах. Лишь бы ему нравилось.
Мне не было нужды в оружии. Пусть мужчина развлекается с мечом и плугом, с письменными табличками и деньгами. Я в будущее не заглядывала, счастливо обходясь настоящим, привязанная к циклу повседневной жизни. Поливала розы, ухаживала за животными, собирала зерно. Лепила глиняные горшки для хранения пищи. Пела, отмечая ритмы нашего существования, била в
