Девки закончили хоровод, после чего собрались в сторонку, а к костру подошли парни. У них впрочем были не просто танцы, а состязание — кто кого перепляшет. Нашлись умельцы, которые заиграли на дудочке, и под веселый мотив парни принялись «выкидывать коленца», посматривая на девок. Те же не стеснялись комментировать и смеяться над теми, у кого что-то не получилось. Были среди парней и подначки, пока что беззлобные. Правда уверен, стоит им чуть захмелеть, как драки к вечеру не избежать. И произойдет это скорее скоро, чем поздно — танцоры не стеснялись подходить к кувшинам, где был налит отнюдь не сок, после чего возвращались к своему «турниру».

Заметил я и парочки, которые ушли к реке. Так-то на виду, но при этом могут спокойно о своем поговорить, без лишних ушей. Думаю, вот так и заводят семьи парни и девушки из разных деревень.

Меня иногда замечали, все же я особо и не скрывался, но в этом случае старались делать вид, будто меня нет. Конечно, стоило бы мне кого-то позвать, то никто бы в этом случае игнорировать меня не стал, но если уж барин решил посмотреть — то пускай. Но сами подходить или навязывать разговор никто не решался. Тем удивительнее для меня стал голос, прозвучавший совсем рядом.

— Отведайте, барин, не побрезгуйте. В честь праздника, — обернувшись, я увидел молодую девицу.

Лет восемнадцати, не старше. Красивая и фигуристая. На голове венок, а волосы аж до попы свисают. И с меня ростом, может даже на пару сантиметров пониже будет. Смотрю на нее, а она напряжена до предела. Улыбается, но при этом боится жутко. В руках кружку держит и мне протягивает.

— Спасибо, — задумчиво сказал я, принимая подношение.

В кружке и правда оказался квас. Очень вкусный, особенно после примерно часа наблюдения на солнышке.

— Как тебя звать?

— Пелагей все кличут, — гораздо тише ответила она. И когда я ей вернул кружку, она вздохнула поглубже, словно набираясь решимости, и выпалила, — возьмитеменяслужанкойбарин!

— Чего? — переспросил я.

А то она так быстро протараторила, что я ничего не разобрал.

— Возьмите меня, — уже гораздо тише и неуверенно заговорила она, — барин… служанкой…

Под конец она совсем стушевалась, а в глазах у нее слезы появились.

— Ты чего? Что случилось-то?

Ее поведение было для меня странным. Мало того что сама решилась с просьбой подойти, так еще и заплакала ни с того ни с сего. Я ведь ответа еще не дал. Кому-то проспорила, а сейчас боится, что я отвечу согласием? Или переживает, что я ее за наглость накажу?

— Прекрати реветь и рассказывай — с чего ты проситься ко мне захотела?

Та рукавом утерла выступившие слезинки, глубоко вздохнула и начала рассказ.

— Я из дальней деревни, что на границе ваших земель с князем Беловым расположена. Три дня назад, когда я в поле работала, князь проезжал — свои владения осматривал. И меня приметил. Дюже я ему люба стала. Он прямо там… прямо там… — от волнения она стала заикаться, и ей пришлось приложить определенные усилия, чтобы снова взять себя в руки. — Он как меня заметил, сразу ближе подошел и похабно осмотрел всю. А потом за руку схватил и давай подол задирать. Если бы не тетка Анисья, которая ему в ноги кинулась и стала просить не трогать, то прямо там меня и снасильничал. Другие наши бабы все это увидели и тоже прибежали. Невестка старосты нашего, Варлама, тогда князю сказала, что не по закону он пытается меня силой взять. Не ему я принадлежу, а Сергею Александровичу, батюшке вашему. Токмо это и подействовало на князя. Он меня отпустил, но напоследок пообещал выкупить меня у барина. И вот ужо тогда-то я и стану его. А все в округе знают, как князь с девками крепостными обходится, — тут ее пробила нервная дрожь. — Прошу, возьмите меня в служанки свои! — упала она на колени. — Он же меня не просто снасильничает — запорет до смерти, что отпор дать осмелилась и бабы за меня заступились. Не дайте вашему батюшке меня продать!

Я не знал, как реагировать. Девушка определенно была красива. И если князь Белов на такое действительно способен, как Пелагея описала, то не удивительно, что ее заметил. Но решать — брать или нет в служанки, лично я не могу. Или могу?

— Я поговорю с отцом о тебе. Но ничего не обещаю, — сказал я.

А у самого не уме только одно — на кой-черт мне личная служанка? Для утех? Так-то мое тело среагировало на нее, как и подобает молодому парню, возможно даже еще девственнику. Но не привык я брать девушек силой. Да и не забываем о том, что здесь сословное общество. Как вообще к такому отнесутся?

При моих словах девушка снова разрыдалась. Возможно, не поверила мне. Или посчитала, что я от нее так отмахнулся. Ненавижу женский плач!

— Идем со мной. Прямо сейчас, — приказал я ей.

В конце концов, если она не врет, то князь покусился на наших людей. И заехал без разрешения на нашу территорию. Без приглашения. Без визита к нам. Сомневаюсь, что отец положительно к такому отнесется. Да и самого князя он недолюбливает. Помню наш разговор о нем.

Я решительно зашагал к поместью, не оглядываясь. Если не пойдет следом, значит не так уж она и хочет в служанки идти. Но тут я ошибся. За спиной раздались шаги — Пелагея все же покорилась моему приказу.

* * *

Девушка шла вслед за молодым барином, загребая ногами землю, и вспоминала разговор со старостой Варламом, который произошел в тот же день, как ее князь чуть не снасильничал.

— Плохо твое дело, девонька, — кряхтел старик. — Хучь барин у нас и добрый, но князю в такой малости, как продать тебя, не откажет. Ты же для него — никто. А он — сосед, да свой, дворянин.

— И что же мне делать, дед Варлам? — со слезами на глазах протянула тогда Пелагея.

Но тот словно ее не услышал, продолжая вслух рассуждать.

— Здесь тебе оставаться тоже не след. Даже если хучь барин наш и откажет князю, да ведь тот, ирод, может и кого подослать, чтобы тебя