— А может, лучше поработаем в зале над общей физической подготовкой? — предложил я, предчувствуя, что сейчас набросаю полную авоську.

— Успеем в зал! — хохотнул Виктор Сергеевич.

«Ну как скажешь, дорогой», — пробурчал я про себя и пошёл от синей линии на ворота бывшего голкипера сборной, перекидывая шайбу с одной стороны крюка клюшки на другой. И не доезжая пяти метров, метко бросил над правым щитком. Шайба нырнула в стеку, а пацаны около бортика закричали: «Виктор Сергеевич! Виктор Сергеевич!».

Ещё совсем недавно Коноваленко тренировал эту возрастную группу, вот парни и решили поддержать своего наставника. Однако второй буллит, а затем и третий я уверенно забил. И лишь пробивая четвёртый штрафной бросок, я своему друг подыграл, метнул шайбу точно в живот.

— Дааа! — радостно закричали парни.

— Есть ещё порох в пороховом погребе! — загоготал Виктор Сергеевич. — Давай ещё!

«Ещё, так ещё», — усмехнулся я про себя, но решил, что каждый серьёзный бросок, буду чередовать с простым бесхитростным выстрелом либо в щитки, либо в тело голкипера. Поэтому через десять минут Коноваленко ликовал, так как отбил ровно половину буллитов. Всё что я исполнил как во время реального хоккейного поединка, это всё благополучно попало в сетку.

— Как считаешь, смогу я во вторник сыграть против «Крыльев»? — спросил он и, сняв вратарский шлем, вытер полотенцем мокрое от пота лицо.

— Не гони лошадей, Сергеич, — проворчал я. — «Крылья» сейчас на хорошем ходу. И чует моё сердце, устроят они нам «Варфоломеевскую ночь» на льду.

— В смысле ночь? Мы же вечером играем? — удивился Коноваленко.

— В том смысле, что в составе Кулагинской дружины есть несколько мастеров высокого международного класса, которые нам попортят много крови. Рано тебе в такую мясорубку встревать.

— Это мы завтра на общекомандной тренировке посмотрим, кому рано, а кому нет, — упрямо прорычал Виктор Сергеевич. — Давай серию бросков с десяти метров. Сейчас увидишь, что такое настоящий вратарский класс.

— Учти, не я это предложил, — криво усмехнулся я.

* * *

В буфете этого автозаводского стадиона бывший голкипер сборной СССР сидел мрачнее тучи. Из двадцати шайб, пущенных мной с десяти метров, он отбил только три штуки. И те в самом конце серии, когда я решил сбавить обороты и не бросать, как бросал бы по воротам сборной Канады.

— Зря я ввязался в это гиблое дело, — пророкотал Коноваленко. — Ты же меня расстрелял как мальчишку. И тело я своё совсем не чувствую: руки — деревянные, ноги — деревянные.

— Без паники, Сергеич, — похлопал я друга по плечу. — Мы только в начале пути. Поэтому про «Крылья Советов» пока забудь. Сейчас войдёшь в тренировочный ритм, во время двухсторонок вспомнишь свою вратарскую молодость. Даже играя в половину своих былых возможностей, ты лучше, чем Шутов и Котомкин.

— Правда? — посмотрел на меня детскими наивными глазами бывший голкипер сборной.

— Даже не сомневайся, — улыбнулся я. — Кстати, завтра Шилов после тренировки устраивает для хоккеистов, а так же их жён и подруг шашлык на природе и прочие радости жизни. Супруге сообщи. И ещё, — смущённо буркнул я, — дашь на вечер свой «сиреневый кадиллак»?

— «Волгу» что ли?

— Да, хочу вечером съездить в сормовский ДК, — закивал я головой. — Там сегодня вечер танцев. Войду туда с красной повязкой на рукаве под видом народного дружинника. Хочу под шумок кое-что проверить. А вдруг тот парень просто хотел девчонок попугать? Вдруг мы не там ищем?

— Тогда я тоже иду с тобой, — рыкнул Коноваленко.

— Молодец. Узнаю брата Колю, — загоготал я.

— Какого Колю?

— Это Ильф и Петров, Сергеич, в общем, забей, — я встал из-за стола. — Вечером в дом отдыха заезжай за мной ровно в восемь. Приведу себя в порядок, побреюсь. Давненько не был на танцах. Ха-ха.

— Постой, а что мне сказать жене? — спросил Виктор Сергеевич, схватив меня за рукав.

— Как что? — улыбнулся я. — Социалистическая законность в опасности. Кто если не мы, влившись в стройные ряды добровольной народной дружины, ударим по хулиганству в общественных местах и уличной преступности?

— И то верно, — усмехнулся бывший вратарь сборной СССР.

* * *

В ДК Сормовского завода мы приехали примерно к 9-и часам вечера. Наряженные в американские джинсы, заграничные джемперы и пахнущие дорогим одеколоном, мы не очень походили на сотрудников добровольной дружины. Но красные повязки, которые я, Коноваленко и примкнувшие к нам Ковин и Скворцов позаимствовали в ДК дома отдыха «Учитель», сделали своё дело. Когда к нам на входе прицепилась бдительная бабушка вахтёрша, я показал корочки мастера спорта и с большим пафосом произнёс:

— Свои, гражданочка. Мы патруль народной дружины. В наше спортивное общество «Торпедо» в последнее время участились жалобы на то, что здесь у вас хулиганствующие элементы не дают культурно отдыхать.

— Никакого продыху от хулиганья не стало, — обрадовалась бабуля.

— Значит, будем искоренять на корню родимые пятна проклятого капитализма, — кивнул я и, нагло без билета протиснувшись в гардероб, указав на своих одноклубников, прорычал. — Это со мной.

Тем временем громкая музыка из рекреации, которая находилась на входе в актовый зал, уже вовсю разносилась по коридорам дворца. Ковин, Скворцов и Виктор Сергеевич в заграничных чёрных очках, напоминая шпиона из советского кино, чтобы его случайно никто не узнал, вошли следом внутрь этого храма культуры.

— Мне ещё потребуются ключи от хозяйственных помещений, — буркнул я как бы невзначай.

— Это ещё зачем? — вдруг насторожилась вахтёрша.

— По сигналу бдительных граждан будем искать, спрятанные здесь, американские таблетки, которые затуманивают ум, честь и совесть советской молодёжи, — соврал я, придумав эту уважительную причину на ходу.

— Свят-свят, — прошептала бабуля и побежала в коморку сторожа.

— Засыпемся, — пискнул Саша Скворцов. — На кой тебе эти ключи? Ещё сообщать руководству.

— Сидели бы в пансионате, чё попёрлись следом? — прошептал я.

— А чё там делать-то, когда молоденькие лыжницы уехали на соревнование? С бабушками плясать под аккордеон? — пробурчал Скворцов.

— Тогда сделай лицо посуровей и представь, что ты глух и нем, — усмехнулся я и тут же нахмурился.

Так как прибежала бабуля и вручила мне связку ключей сразу