— Как же ты, брат-воин, в такое дерьмо вляпался? — ласково спросил Тарис, видя того же самого мужика, в смену которого украли злосчастный лен.

— Не виноват я, господин, — замотал головой мужик с короткой седой бородой. — Всеми богами клянусь!

— Палачу расскажешь! — ледяным тоном ответил Тарис. — И воронам, которые твои глаза на кресте клевать будут.

— Меня нельзя на крест, — твердо ответил воин. — Я полный кавалер. Бронзовым, серебряным и золотым трезубцем награжден. От меча имею право смерть принять. Только не виноват я, господин. Не стал бы я братьев своих губить.

— Полный кавалер? — растерялся Тарис. — Даже так? Рассказывай…

Рассказ получился коротким. Начальник караула свою службу знал туго. Два патруля ходили непрерывно, а он трижды за ночь обходил порт и проверял каждую печать на дверях. Он-то тела товарищей и нашел.

— Значит, говоришь, ты этого не делал. И люди твои этого тоже не делали, — с сомнением протянул Тарис. Он скомандовал. — Всех под замок! Палача пока отставить. Все склады открыть! Немедленно!

— Да как же, господин! — промямлил начальник складов, который стоял тут же. — Нельзя это. Права у вас такого нет.

Полный мужик с одутловатым лицом утирал обильно струящийся пот и шептал молитвы, перебирая ворох амулетов на шее. От него так разило страхом, что трибун гадливо отодвинулся.

— У меня любые права есть, — зло оскалился Тарис, в голове которого солнечным зайчиком промелькнула до невозможности странная мысль. — Я глава Дома, а не какой-то вонючий писец. Открывай склады, чернильная твоя душа! Или первый на дыбе повиснешь.

— Акт составим по всем правилам, господин, — мужественно проблеял чиновник. — Извольте личную печать приложить.

— Изволю! — рыкнул Тарис. — Да только я считать ничего не стану. И даже в руки не возьму. Так, проверю кое-то.

— С какого начнем, господин? — спросил начальствующий над складами.

— А вот прямо с соседнего, — махнул рукой Тарис.

Складов в порту почти четыре десятка, и у каждого свой отдельный кладовщик имеется. Огромные сараи завалены по крышу самым разным добром. В одном хранится исключительно зерно, в другом — шерсть, в третьем — медь, бронза и железо, предназначенные на вывоз. Много складов сборных, где лежит все подряд. В одном из таких, носившем номер четырнадцатый, Тарис обнаружил груз слоновой кости и вопросительно повернулся к писцам.

— Третьего дня прибыл, господин, — ответил кладовщик, а его начальник пожал плечами. Помнить груз каждого корабля — это выше человеческих возможностей.

Тарис подошел к куче слоновьих бивней, с трудом поднял один из них и уважительно присвистнул. Этот товар шел из Нубии, из-за шестого порога, плыл по Нилу до нового порта Пер-Месу-Нейт, и уже оттуда попадал в Энгоми.

— Документы на слоновую кость! Да не на эту! На ту, что украли! — приказал Тарис, а когда ему принесли бумаги, украшенные множеством печатей, улыбнулся счастливой, почти что детской улыбкой.

— Этого! — ткнул он пальцем в кладовщика ограбленного склада. — Связать и в храм Наказующей доставить! Писца Ирбаала с таможни найти и отправить туда же. Купец Магон где?

— Отплыл вчера, господин, — ответил начальствующий над складами, которого вязать почему-то не стали. — Он сначала в Сидон пойдет, потом в Газу, потом в Пер-Амон.

— Бирему за ним послать, — повернулся Тарис. — Немедленно! Если он в Египет попадет, вы у меня все поедете в медную шахту. Богом Тивазом клянусь! Чтоб мне солнечного лика никогда не увидеть больше.

* * *

— Вот так, царственные, все и вышло! — закончил рассказ Тарис. — Лиходеи в подвале храма Немезиды допроса ждут, а за Магоном уже послали.

— Я что-то ничего не поняла, — растерянно посмотрела на сестру Креуса. — Так как они товар украли?

— Да никто его не крал! — зло ответила Кассандра. — Его вообще не было. Провели нас, как последних дурней. Магон, писец на таможне и кладовщик сговорились. Тарис в обоих случаях на накладных печати одних и тех же людей увидел. Они оформили поставку по документам, а потом стражу убили и печать с двери склада сорвали. И все! Раз все документы в порядке, казна поставку оплатила. Чем, не знаю, скорее всего, медью и железом. Магон все это в Египте продаст и с дружками своими поделится. Ему золото, нам — убытки. Распну эту сволочь!

— А десятник? — с сомнением произнесла Креуса. — В его же смену произошло все.

— Ложный след, царица! — гаркнул Тарис, и Креуса вздрогнула, снова услышав эти слова. — Не верю я, что полный кавалер на такое пойдет. Я уже и грузчиков приказал опросить. Слоновый бивень — это не мешок с зерном, они его точно запомнят. В любом случае мы скоро узнаем все. Палачи уже огонь разожгли, брата-дознавателя ждут.

— А с Ханно и его людишками что думаешь делать? — прищурилась Кассандра. — Он ведь в предместье прячется. Там его вовек не сыскать.

— Легион подниму, сиятельная, если дозволите, — бойко ответил Тарис. — Оцеплю все, дороги и порт перекрою. В каждый дом войдем, и каждого человека на опознание уличным головам и соседям представим. Пусть поклянутся, что они этих людей знают. Всех подозрительных на пытку пошлем. Завтра к вечеру все на кресте повиснут, госпожа.

— Ну, тогда делай, — хмыкнула Кассандра и повернулась к сестре. — Ее царственность разрешает легион поднять? Она разрешает, трибун. Свободен!

Тарис по-военному четко склонил голову и вышел из покоев царицы, а Кассандра игриво подмигнула Креусе, которая, не моргая, разглядывала Тариса, словно впервые его видела.

— А он хорош, сестрица! — насмешливо произнесла она. — И всего-то на пятнадцать годков твоей Клеопатры старше. Что думаешь? Ах да! Там же еще десяток женихов припасен. Но я тебя уверяю, они все не хуже этого. Только родом подкачали. Представляешь, ни одного царевича среди них нет. Вот ведь досада какая.

Великая жрица встала и величественно выплыла из покоев впавшей в полное оцепенение сестры. Терпение Кассандры подходило к концу, она не хотела, чтобы кто-то видел ее перекошенное яростью лицо. Царевна ужасно не любила показывать на людях свои истинные чувства.

* * *

Не так-то сложно оказалось оцепить предместья огромного города, в которых живет не то десять тысяч человек, не то пятнадцать.Построено тут все правильными квадратами, улицы