— Мои? — вскинулась Креуса. — Ты еще скажи, я виновата в том, что моего сына в захолустье сослали.

— Ты, конечно, — изумленно посмотрела на нее сестра. — А кто же еще? Кто подучил слуг перед ним стелиться? Кто мальчишку в каменную статую превратил? Не ты ли? Государь по полгода дома не бывает. То воюет, то с другими царями договаривается. Он тебе наследника доверил, а ты что из него сотворила? Да он без отца и года не проправит. Или враги убьют, или воины на копья поднимут, или богатые семьи из него своего слугу сделают. Вот супруг твой и отправил его к деду, чтобы он хоть там мужской жизни хлебнул. Не тащить же ребенка на войну.

— Я настоящего владыку делала из сына, — всхлипнула вдруг Креуса. — А он отослал его… У него словно камень в груди вместо сердца.

— Тебя сама Великая Мать благословила, — укоризненно покачала головой Кассандра. — У тебя любовь в семье была, а ты растоптала ее. Не хочешь даже своему мужу дитя родить. Грех это великий перед лицом богини.

— А если опять дочь будет? — с тоской посмотрела на нее Креуса. — Тогда что?

— Да ничего! — заорала вдруг Кассандра, едва не запустив в сестру челноком. — У меня вот и того нет! Не дала богиня женского счастья! А он и эту дочь любить будет! Так, как Клеопатру любит с Береникой! Слепая ты гусыня! Да я правую руку отдала бы, чтобы меня так в детстве любили! Отец меня по голове за все время два раза погладил, а на руках и вовсе не держал ни разу. Да если бы царь Эней захотел твоего сына подвинуть, он бы десяток жен себе взял! А он не взял! Потому что тебя любил, дура! А теперь не любит! Боится он тебя! Боится, понимаешь!

Креуса всхлипнула, положив челнок на колени, и застыла, обдумывая сказанное сестрой. Осознание придавило ее словно каменной плитой, так, что по щекам царицы ручьем потекли слезы. А она… а она не имела сил даже для того, чтобы утереть их. Ей в этот момент просто жить расхотелось.

— Ты спросила, помогу ли я тебе, — продолжила Кассандра. — Помогу, если поможешь себе сама. Ты служишь своему сыну, а должна служить мужу. В этом и есть твоя ошибка. Взгляни на себя его глазами и верни все назад, как было. То, что вы начали спать вместе, пока что значит немногое, поверь. Ты не наложница, чтобы ему с тобой хорошо в постели было. Ты царица. Ты такая же власть, как диойкет, легат или глава любой из гильдий. Исполни свой долг, сестра. Ты ведь когда-то понимала, что это такое, а потом словно прокляли тебя.

— Почему раньше не сказала? — тихим, бесцветным голосом произнесла Креуса, слабость которой уже прошла. — Почему все видишь и молчишь?

— А ты спрашивала? — зло, почти не глядя на сестру, ответила Кассандра, работая челноком с каким-то остервенением. — Ты вообще, готова слушать была? Ты же ослепла от любви к сыночку своему. Вспомни, с чего этот разговор начался. Благодари богов, сестрица, что я не спросила, какая именно помощь тебе от меня понадобилась. Потому что, боюсь, после этого ты на Милос поехала бы, на вечное поселение. Я на измену не пойду, так и знай. А помощь… Я тебе сегодня и так помогла. Если сделаешь так, как я сказала, все само собой наладится.

— Я часто Дардан вспоминаю, — Креуса улыбнулась вдруг бледными губами. — Мне там так хорошо было, как никогда больше. Все мечтаю вернуть то время.

— Нельзя его вернуть, — жестко ответила Кассандра. — И не было бы никакого Дардана. И Троя бы тоже не уцелела, кабы не Эней. Пепелищем суждено было стать стране Вилуса. Весь западный берег Арцавы, где наш народ живет, оказался бы под данайцами. Наша участь в лучшем случае — в бесплодных пустошах жить и медленно от голода умирать. А в худшем наши мужи погибли бы, а мы рожали бы детей тем, кого ненавидим. Я двоих женихов потеряла в той войне. Забыла? Твой муж — бог, я в это всем сердцем верю. Он и есть Серапис, сын Посейдона и Нейт, только человеком притворятся. Он послан в этот мир, чтобы от Хаоса его спасти, а ты вон чего затеяла…

— И ничего я не затеяла, — поджала губы Креуса. — Помощью твоей хотела заручиться, если с господином моим что-то случилось бы. Вот и все.

— Конечно, — равнодушно кивнула Кассандра. — Я именно так и подумала. Пойду я к себе, сестра, глаза что-то устали, и поясницу ломит. Ты ведь даже массажистку из Пилоса продала. Подумаешь, она дитя понесла от твоего мужа. Зато как она спину разминала! Как разминала! Я потом летала просто. Прибила бы тебя, стерва ревнивая!

Настойчивый стук в дверь заставил обеих женщин в недоумении повернуть голову. В комнату вошел Тарис и низко поклонился.

— Простите, царственные. Я по долгу службы кражу льна расследую. Может, слышали… Так вот, там дело совсем не во льне. Там все гораздо хуже…

1 Речь идет об извержении вулкана Этна 1226 года до н.э., доказанного геофизическими данными. Оно привело к «вулканической зиме», что имело катастрофические последствия для сельского хозяйства и скотоводства. И это событие, несомненно, стало одним из триггеров Коллапса Бронзового века. Также есть мнение, что более поздний многолетний голод в Египте при фараоне Мернептахе тоже опосредованно связан с этим извержением. Нарушилась циркуляция воздушных масс, и в верховьях Нила не выпали необходимые для разлива дожди.

Глава 9

Злосчастная пропажа целой уймы льна случилась аккурат за неделю до вступления Тариса на новую должность. Он вообще подозревал, что государь, разъяренный бессилием портовой стражи, приказал создать Дом Охранения только из-за этого случая. Как он тогда сказал…

— Жизнь становится сложнее, Тарис. Все меняется, и даже разбойники теперь стали иные. Дурней, что за драхму резали прохожих в темном переулке, мы почти всех переловили. Остались только самые умные и хитрые.

Тут государь малость погорячился, дураки никогда не переводятся, но качество людишек, сменивших рыбацкую