— Тягло должно быть одно — так государь-император решил, — мотнул головой отец. — Но… можно и разделить. Кому-то вменить барщину, кому-то оброк. Так вон наш сосед, князь Белов, делает. Иногда не гнушается с мужика, барщину отработавшего, еще и оброк собрать. Но то не по закону.

— И ему ничего за это не будет? — удивился я.

— У него Дмитрий Иванович, наш мировой посредник, в далеких сродственниках ходит, — невесело усмехнулся отец. — Да и мзду малую за то, что глаза закрывает на нужды крестьянские, имеет. Смекаешь?

Еще бы. Времена меняются, а круговая порука и коррупция остаются.

— А если кто-то повыше Дмитрия Ивановича спросит?

— Для этого мужикам надо до губернского присутствия добраться.

— А полиция? Неужто не заезжает к нам?

Отец снова скривился, словно лимон съел, но не от самого вопроса, а потому что он задан мной — уже вроде взрослым отроком, который должен был ему опорой стать и помощником.

— Капитан-исправник наш дюже за юбками волочится. А без серебра в кармане это право дело — не просто. К крестьянкам он холоден, ему барышень подавай — из городских. Дальше объяснять? — вперил он в меня взгляд.

— Нет, понятно все.

Тоже «мзду малую» получает, что ж тут непонятного?

— Волостные старшины писали на него жалобы, да толку-то? Белов дополнительные барщину или оброк выставляет в форме наказания — мол, провинился мужик, должон стал, вот и отрабатывает. Еще и милосердным себя перед присутствием выставляет. Ну и идти мужикам супротив князя…

— А у нас таких связей нет, — кивнул я.

— Я закон нарушать не буду! — бухнул грозно отец и вперил в меня строгий взгляд.

— Да я и не предлагаю, — тут же слегка испуганно и удивленно посмотрел я на него.

Тот побуравил меня взглядом, после чего смягчился.

— Оно и правильно. Сколько веревочке не вейся — а и князь однажды из-за своей жадности пострадает. Помяни мое слово — подставится, и все прибыли на откуп сольет.

— Если враг у него сопоставимый появится, — заметил я.

— Верно, — не стал спорить отец, нисколько не веря, что крестьяне сами князю могут устроить «похохотать».

Чтобы сменить тему, я решил поговорить с ним о лесопилке и моих мыслях на счет ее будущего. Заодно может покажу, что даже с потерянной памятью я полезен. Хоть не так сильно кривиться будет.

— Я тут посмотрел свои тетради и учебники по лесному хозяйству. И там были сведения о лесопилках, — осторожно начал я. Отец благожелательно кивнул, ему тоже понравилось, что мы поменяли тему, да еще на такую важную. — Так вот — наша водяная лесопилка в долгосрочной перспективе проиграет паровой, если граф Свечин себе такую сделает.

— Это почему же? — нахмурился он.

— Так она у нас не весь год работает, ведь так? — молчаливый кивок в ответ. — А у графа будет круглый год. И доски у него с брусом будут получаться более ровными. Он их хоть куда сможет пристроить — хоть на строительство, хоть на отделку. А мы — только там, где за качеством и размерами досок не следят или не важно это.

— У нас подряд заключен, — ответил отец. — Дорогу строить будут от Царицына до Калача. Да и вообще строительство железных дорог в Империи ширится. Еще недавно лишь в центральных губерниях их тянули, а сейчас и до нас добрались. Ходят слухи, что всю страну ими опутать хотят — а это годы и годы работы вперед. На нашу лесопилку загрузки хватит, было бы дерево.

— И пока наша лесопилка зимой стоять будет, граф сможет перетянуть контракты на поставку леса себе, — тут же заметил я «узкое место» в этом плане.

— На паровую установку денег нет, — угрюмо заявил отец, не отрицая мою правоту, но показывая, в чем конкретно проблема.

— Значит, надо будет подумать, где их взять, — пожал я плечами.

— Вот и думай. Авось, в раздумьях и память к тебе вернется. Только ты это… сильно голову не напрягай, чтобы последний ум из нее не сбежал, — вроде как пошутил он, смотря на меня с тревогой.

— Не сбежит, — заверил я его.

Пока шел разговор, мы успели добраться и до лесопилки. Большое длинное здание, с выходящим из него водяным колесом. Но оно не было просто опущено в реку, как я думал, наблюдая издалека. Нет, от реки к зданию был выкопан небольшой канал, который можно было легко перекрыть. Что видимо периодически и делали. Вижу большую погружную заслонку у входа в канал, которой управляли с помощью лебедки. Вручную такую махину, а она была размером где-то около метра шириной и полтора в высоту, не поднять. Не из дерева ведь была сделана, а из железа. И место здесь выбрано не случайно — как раз здесь происходит небольшой естественный перепад высот и течение реки особенно быстрое. Благодаря заслонке течение в отводном канале перед ней замедлялось, а когда она была опущена — и вовсе останавливалось. Но стоило ее приподнять, как вода тут же начинала свой разбег и падала как раз на лопасти колеса, приводя то в движение. Пиление начиналось, что подтверждали характерные звуки, доносящиеся из здания. Окна в нем были довольно большие и широкие — все для того, чтобы хватало солнечного света для работы. Здание никем не охранялось, что для меня было даже как-то непривычно.

Нас заметили издалека, и у широких ворот входа в здание уже стоял мужчина в рубахе, заправленной в штаны, которые были перепоясаны ремнем. Не простой работник, у тех вместо ремня были обычные веревки. По летнему времени и жаре ничего сверху он надевать не стал, а на голове у него была простая серая шляпа от солнца.

— Здоровья вам, Сергей Александрович, Роман Сергеевич, — поприветствовал он нас и замер в ожидании распоряжений.

— Здравствуй, Михей, — кивнул отец. — Работа спорится? Неполадок не было? Задержек каких?

— Все в полном порядке, — заверил Михей.

— А чего тогда останавливались недавно?

— Зубья правили, затупились малость, — объяснил, если я правильно понимаю, управляющий лесопилки.

— Добро, — снова кивнул отец и махнул рукой внутрь. — Ну пойдем, посмотрим, что успели сделать.

Внутри мне в нос сразу ударил запах свежеспиленного дерева. Ворота в здании были