– реакционность, то можно заявить, что ни один факт, наносящий ущерб А, не должен быть обнародован. Но прежде, чем сделать такое утверждение, следует понять, к чему оно приведет. Что мы подразумеваем под реакционностью? Я полагаю, все согласятся, что нацистская Германия являла собой реакционность в ее наихудшей форме (или в одной из наихудших). Что ж, именно британцы, которые во время войны нередко поддерживали нацистских пропагандистов, сейчас утверждают, что критику СССР можно считать чем-то «объективно» профашистским. Я имею в виду не коммунистов в период их антивоенных выступлений, а левые силы в целом. По большому счету, нацистское радио получало материалы для своих пропагандистских передач скорее из британской левой прессы, чем из правой. И вряд ли могло быть иначе, поскольку серьезную критику британских государственных структур можно найти, главным образом, именно в левой прессе. Каждая разоблачительная статья с описанием лондонских трущоб или социального неравенства, каждый критический выпад в адрес лидеров партии тори, каждая публикация с осуждением британского империализма была очередным подарком для пропагандистского аппарата Геббельса. Следует отметить, что такого рода «подарки» приносили нашему противнику реальную пользу, поскольку немецкое разоблачение «британской плутократии» имело существенный эффект в нейтральных странах, особенно в начале войны.
Хотел бы привести в качестве примера два эпизода, демонстрирующих то, как пропагандисты стран гитлеровской коалиции могли черпать материалы из британских источников. Японцы в одном из своих англоязычных журналов в Китае опубликовали по частям произведение Роберта Бриффо «Закат и разрушение Британской империи»[39]. Бриффо, хотя и не являлся коммунистом в прямом смысле слова, открыто симпатизировал советской власти. В его книге содержатся отдельные выпады в адрес самих японцев, однако, с точки зрения японской стороны, это не имело особого значения, поскольку основная направленность произведения была антибританской. Примерно в то же время немецкое радио транслировало сокращенные версии книг, по их мнению, наносящих ущерб престижу Великобритании. В этих передачах прозвучали, в частности, отрывки из романа Эдварда Форстера «Поездка в Индию»[40]. Насколько я понимаю, немецким пропагандистам даже не пришлось прибегать к искажению текста. Он был по своей сути настолько правдив, что вполне подошел для использования в целях фашистской пропаганды. Как выразился Уильям Блейк:
Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.
Тот, кто знаком с заявлениями Форстера, прозвучавшими в ответ на чтение его романа немецким радио, сумеет осознать всю значимость и силу воздействия этого произведения на читателей.
Всякий, кто когда-либо писал в защиту непопулярных идей или же стал свидетелем событий, могущих вызвать споры, испытывал непреодолимое искушение исказить или скрыть факты. Причина этого заключается в том, что любое честное заявление в подобных случаях будет содержать разоблачения, коими могут воспользоваться недобросовестные оппоненты. В такой ситуации необходимо прежде всего учитывать долгосрочные последствия. Может ли замалчивание или ложь послужить делу прогресса, или же за этим последует противоположный результат? Читатели, выступившие с яростными нападками на венского корреспондента Tribune, обвинили его в лживости. Судя по всему, они также подразумевали, что приведенные им факты не следовало обнародовать, даже если они соответствуют действительности. Попытаюсь угадать их мысли: 100 тысяч случаев изнасилований в Вене – это плохая реклама советскому режиму, поэтому, даже если они имели место, о них не нужно было упоминать. Таким образом, получается, что англо-российские отношения будут только процветать, если утаивать неудобные факты.
Проблема заключается в том, что, если вы солжете кому-либо, его реакция будет намного более бурной, когда правда выйдет наружу (а это в конечном итоге случится). Приведу пример того, какие могут быть последствия у преднамеренной лжи. В левой прессе партия «Индийский национальный конгресс» неоправданно представляется в весьма благоприятном свете. Как результат, читатели готовы поверить в то, что эта организация правого толка относится к числу левых структур, придерживается принципов интернационализма и соблюдает демократические ценности. Если же им доведется пообщаться с реальным представителем Индийского национального конгресса, то они несказанно удивятся. Мне не раз приходилось сталкиваться с подобным. То же относится к просоветской пропаганде. Те, кто поддался ей, рискуют после внезапного и болезненного прозрения испытать отвращение к самой идее социализма и отвергнуть ее. В этой связи, как мне представляется, хотя коммунистическая и околокоммунистическая пропаганда на определенном этапе и оказала содействие российской внешней политике, в конечном итоге она приведет к замедлению распространения социализма.
Обязательно найдутся веские, благородные причины для сокрытия правды. Эти причины могут быть обусловлены самыми разными целями, но практически всегда объясняются стандартными фразами. Одни мои работы не публиковались из опасений, что они не понравятся русским, другие – по той причине, что в них критиковался британский империализм и их могли цитировать антибритански настроенные американцы. Сейчас нам говорят, что любая откровенная критика сталинского режима «усилит настороженность России», однако буквально семь лет назад нам твердили – в отдельных случаях те же самые газеты, – что прямая критика нацистского режима подстегнет настороженность Гитлера. Еще в 1941 году некоторые католические газеты заявляли, что присутствие министров-лейбористов в британском правительстве усилило настороженность Франко и заставило его лишь больше склониться в сторону стран гитлеровской коалиции. Оглянувшись назад, каждый способен увидеть: если бы только британский и американский народы поняли в 1933 году (или приблизительно в то время), чего добивался Гитлер, то войны можно было бы избежать. Точно так же следует признать, что первый шаг к установлению нормальных англо-российских отношений – это отказ от иллюзий. В принципе, большинство готово согласиться с данным утверждением, но отказ от иллюзий означает обнародование фактов, а они зачастую оказываются неприятными.
Аргументы насчет необходимости воздержаться от разглашения правды, поскольку это «сыграет на руку» неким зловещим силам, бесчестны в том плане, что к ним прибегают в тех случаях, когда это выгодно. Как я уже отмечал, те, кто больше всего беспокоились о том, как бы не сыграть на руку тори, меньше всего заботились о том, чтобы не стать пособниками нацистов. Католики, требовавшие «не обижать Франко, так как это идет на пользу Гитлеру», в течение многих лет до этого в той или иной степени сознательно предпринимали шаги, поддерживавшие Гитлера. За подобного рода аргументами всегда скрывается намерение вести пропаганду в интересах той или иной общественно-политической группировки и заставить ее критиков замолчать, заявив, что они «объективно» занимают реакционные позиции. Это весьма заманчивый трюк, я сам неоднократно прибегал к нему, однако следует признать его бесчестность. Полагаю, люди будут гораздо меньше пользоваться им, если будут помнить, что преимущества лжи всегда быстротечны, а сама ложь живет недолго. Нередко кажется, что замалчивание или приукрашивание фактов
