Начальник поезда остановился в заднем ряду этой группы, постоял с минуту, а затем произнес уверенным голосом:

— Э, вот это уж вы не дело затеяли, братцы!

И видно было, что, несмотря на неодобрение, начальник поезда не слишком встревожен происшествием: можно было понять, что ему приходилось прежде пресекать и такое…

Пассажиры, стоявшие подле игроков, слегка раздвинулись. Стал подыматься кое-кто из сидевших на койках с картами в руках. И только банкомет, не прекращая тасовать колоду, совсем исчезнувшую в его больших загрубелых ладонях, отозвался напряженным и фальшиво-беззаботным голосом:

— А между прочим, мы на свои пречистые играем, начальничек!

— Вот потому мне и не нравится это развлечение, — сказал начальник поезда, — обыграешь моих ребят, а им на эти деньги жить надо.

— Между прочим, я и сам — «твой»: туда же еду… И пока что лично я — в большом проигрыше, — задиристо перебил вихрастый. При этих словах глаза у вихрастого на секунду расширились, он как бы сказал глазами: в проигрыше — только пока, посмотрим, что будет дальше.

Начальник поезда ответил:

— В это я не желаю входить — кто у вас в проигрыше, кто — в выигрыше. А только игру требую прекратить. Ясно?

— Ясно! — с ехидством заметил вихрастый. — Ясно, что мы нарвались на унтера Пришибеева.

— Дай сюда колоду! — и начальник поезда протянул руку.

— Колода, между прочим, моя. Да-да! — и пряча в задний карман брюк карты, вихрастый закончил. — Нет у тебя, начальничек, такого права отымать мои личные вещи. Тебе ясно?

Начальник, пожевав губами, обвел взглядом всех собравшихся. «Ряды» игроков сильно уже поредели. Ребята посовестливее разошлись сами. Оставшиеся зрители и партнеры, виновато опустив головы, расходились теперь. А когда в отсеке остались только те, кто ехал на этих местах, начальник неторопливо пошел к тамбуру. Он опустил голову, и поперечная морщина появилась на его лбу…

Через полчаса начальник вторично прошел через двенадцатый вагон, направляясь обратно к первым вагонам. Вихрастый посмотрел ему вслед, присвистнул и возгласил:

— А ну, братва, жми сюда ко мне! Начальство ушло, можно продолжать игру…

Не сразу и как бы нехотя партнеры вошли в отсек, где вихрастый банкомет разложил уже на столике деньги, карты и поставил дежурную «четвертинку»… Прикладываясь к горлышку четвертинки, банкомет раздавал карты не в молчании, как было раньше, а с хвастливыми репликами.

— Небось молод еще он меня учить, как мне жить-существовать, ваш начальничек… В банке — десятка. Заметано с тобою на пять рублей… Беру себе. А если ваш начальник меня ссадит с вашего паршивого поезда, мне — только удовольствие. Слава богу: четвертый раз я получаю этот аванс да подъемные… Высадят, а я еще куда-нибудь пристроюсь — мало у нас вербовщиков или этих… кампаний по освоению там или по строительствам?.. Главное дело — гро́ши оторвать, а доехать к месту назначения я всегда успею… Ну ты, философ, долго будешь думать? Своя? Ладно, беру себе. Туз… и девятка. Как говорится, четыре сбоку, ваших нет!.. В банке пятнадцать… Нет, молод он меня пугать, ваш начальничек… Если я не доеду до этой знаменитой стройки, и мне и стройке будет лучше. Это уж факт… Ну, кто хочет — по банку? Нет героев?

Девушка из тех, что стояли за спинами игроков, чтобы посмотреть на «серьезную игру», внезапно спросила дрогнувшим голосом:

— Как вы сказали, товарищ: вы четвертый раз получаете подъемные?

— В общем, — да, четвертый или пятый рейс праздную сегодня… А ты что, крошка, хочешь перенять опыт? Садись поближе, я тебя научу всему, что знаю…

И вихрастый громко захохотал, нарочито подмигивая и ища глазами сочувствия и веселья у окружавших его. Но никто не засмеялся. Наступила пауза. Вихрастый спел фальшиво:

— «Что ж вы, черти, приуныли?..» Игра продолжается, орлы! Сколько ставишь на карту?

Спрошенный — веснушчатый парнишка лет девятнадцати — теребил руками замусоленного туза. Он закрыл глаза и, помолчав немного, сказал:

— Я — это… я больше не играю…

И положил карту на стол. Затем парнишка молча раздвинул руками игроков и вышел в проход…

— Тэк-с, — резюмировал вихрастый, — один уже скапустился. Младенец, который боится начальства… Ну и пес с ним. Как говорится, «без сопливых обойдется»… Игра продолжается. В банке — пятнадцать. На сколько идешь?

Худой парень в очках, покраснев, ответил:

— Я иду на пятерку… Нет — на три рубля… В общем, я погожу играть…

— Еще один отвалился. Хлипкий вы народишко, как я погляжу! Ты тоже сдрейфил?

И вихрастый обратился к следующему из партнеров. Тот — здоровенный и угрюмый парень, который постоянно сутулился, стесняясь своих 197 сантиметров росту, — опустил голову и промолчал. Игра явно разлаживалась. Вихрастый банкомет рывком собрал карты и привычным жестом сунул их в карман. Он был разъярен, но пытался сдержать себя.

— Понятно, — процедил он сквозь зубы, — какой нам смысл играть, когда мы все в выигрыше… Лучше сделать красивое лицо: дескать, мы — целиком за начальство, а пока что денежки останутся при нас… Паразиты несчастные!

Высокий парень поднялся, едва не стукнувшись головой о верхнюю койку, нагнул голову еще ниже, чем обычно, и переспросил со значением:

— Это кто же здесь — паразиты?

— Да хоть ты — первый! Но, но, но, руки с бильярда! Видали мы и не таких богатырей!..

А вокруг стояли уже не любопытствующие зрители азартной игры. Совсем другие ребята и девушки окружили теперь ссорящихся. Все уже знали, что этот вихрастый картежник похвалялся, будто четвертый раз получает деньги на выезд для работы, но всякий раз возвращается обратно, не доехав…

Наверное, вот этот гул негодования, который гремел все сильнее, показался вихрастому более страшным, нежели кулаки сутулого гиганта. Вихрастый сразу как-то сник и выдавил на губах скверную трусливую улыбочку…

— Братишки, что вы, на самом деле?.. — искательно начал он. — Разве ж я это всерьез?.. Ну, не хотите играть, не надо… Разве ж я из-за карт к вам подсел?.. Я же ж такой, как и вы все, энтузиаст строительства, и вообще…

Вихрастый попятился, хотя за его спиной был только столик и дальше — окно…

— Братцы, нельзя же так! — дрожащим фальцетом заверещал он, и стало ясно, что ему не в первый раз приходится вымаливать пощаду и прощение за неблаговидные поступки. — Я лучше тово… я сам уйду от вас… Дайте только доехать до станции.

И словно нарочно поезд замедлил ход, подъезжая к полустанку…

Вихрастый, испуганно оглядывая всех собравшихся, схватил свой вещевой мешок и мягкими движениями, но