Пантелеев, бывало, только поглядит на накладную или требование, адресованные вверенной ему базе, и уже точно знает: какой профит эта бумажка принесет лично ему, Пантелееву… Нужно только немного притормозить выдачу товара получателю и намекнуть ему, какова будет выкупная цена за данный предмет (предметы)… И таким путем иной раз получаешь неплохие вещички, а то — и кругленькую сумму в дензнаках…

Вот и в тот роковой для него день Пантелеев выслушал по телефону указание завторготделом:

— Мы там, знаешь, дали две накладные на твою базу… Ну да. На эти саратовские холодильники. В магазин их, понимаешь, ставить не стоит. Только дразнить покупателей. А мы решили так: один холодильник отпустишь зампредисполкома Тюфяеву для его квартиры… а второй — отдашь детдому № 8. Наметка тебе ясна? Ну есть!

Выслушав эти слова, Пантелеев сразу же решил для себя:

— Ну, с Тюфяева, безусловно, не разживешься: не та номенклатура у товарища. Тут дай бог развязаться с ним, чтобы без жалоб и претензий впоследствии… А вот детдом должен меня премировать, если захочет заиметь этот холодильник… Тут что-нибудь можно будет сделать!..

И, придя к такому мудрому решению, завбазой, как говорится, всецело «отдался повседневной работе».

А по прошествии некоторого времени в кабинет Пантелеева вошел тучный гражданин, с розовым затылком, в новом полупальто с кожаной отделкой. Войдя, тучный посетитель вежливо снял ворсатую шапку и произнес с достоинством и уверенностью в собственной значительности:

— Я — в отношении холодильника… Кому тут предъявить накладную?

Пантелеев подумал: «Ясно — шофер персональной машины товарища Тюфяева!» — и улыбнулся со всей возможной для торгового работника вежливостью. Пальцем руки он указал направление:

— Попрошу — вторая дверь налево: бухгалтерия. Там оформят ваш холодильничек — и забирайте его с богом!..

Шофер персональной машины величественно наклонил голову (дескать, все усвоил), напялил на свои кудри шапку и вышел. А Пантелеев взял трубку телефона и позвонил в ту кладовую, где хранились холодильники:

— Сигунов? — сказал он значительным голосом. — Вот что, Сигунов, сейчас к тебе придут за холодильником… Ну да, за тем, саратовским… Организуешь погрузку непосредственно в машину. Ну да! Персональная машина. Думаю — будет ЗИМ. Надо, чтобы поместился! А я говорю: надо! Ничего, ничего, погрузите этот холодильник, и тогда снимайте свои остатки сколько угодно. Ясно тебе? Ну есть…

Говоря по телефону, Пантелеев уголком глаза увидел, что вошла в кабинет скромно одетая и робкая старушка. Она почтительно стала дожидаться, когда заведующий освободится. И он освободился. Положивши трубку на рычаг, придал лицу надменное выражение и спросил:

— В чем дело?

В сущности, задавая вопрос, Пантелеев уже знал, в чем тут дело: он поставил диагноз — можно сказать, подсознательно, — еще когда говорил по телефону с Сигуновым, Эту старушку завбазой быстро расшифровал как скромную представительницу детдома № 8, с которого задумано было получить нечто в обмен на холодильник…

И потому Пантелеева ничуть не удивило, когда старушка протягивая листок бумаги, робко произнесла:

— Насчет холодильника я…

— Ясно! — перебил Пантелеев. — Ну-ка, присядьте, гражданочка…

— Вот — накладная у меня…

— Знаю, что накладная, — Пантелеев величественно кивнул трехъярусным подбородком и отвел от себя бумагу правой рукой. — Только вот какая картина: накладная у вас есть, а холодильника у меня нету. Ясно?

— Как это так — нету?.. — старушка явно растерялась.

— То есть формально он, конечно, есть, — саркастически улыбнувшись, сказал Пантелеев, — но некомплектный. Вам ясно? Больше половины деталей пропало, пока его отгружали к нам из Саратова.

— Но он все-таки работает? — с надеждой спросила старуха.

— То есть дает ли он холод? Зимой — безусловно. Особенно, если его поставить поближе к окошку да из этого окна стекло выбить, хе-хе-хе… А так он больше — декорация…

— Так что же теперь делать?

— Что делать?.. Надо бы, конечно, пойти вам навстречу… Если, безусловно, и вы со своей стороны пойдете, так сказать…

(В этой части своей декларации Пантелеев сознательно прибегал к самым туманным выражениям, дабы нельзя было его впоследствии обвинить в лихоимстве, буде дело не выгорит.)

— Что-то я вас не понимаю, товарищ…

Пантелеев взглянул в испуганные выцветшие глаза старушки и решил, что особенно бояться такой посетительницы не следует. Вряд ли она даже сумеет пересказать толком заведующему детдомом ход беседы. Наверное, служит там чем-то вроде нянечки или уборщицы. Послали ее за холодильником, потому что остальной персонал занят и ехать некому… В связи с такими мыслями Пантелеев «поднажал»:

— А что тут не понимать?.. Мы — вам, вы — нам. Подкиньте мне там маслица топленого или сливочного, яичек, говядинки, рыбки… Ну, что у вас еще есть? Может, ситец какой интересный или байка? Ведь у вас дети зимой все в байке ходят, — так я говорю?

Старушка открыла рот и выпучила глаза. В этом состоянии она смотрела на заведующего базой минуты полторы. Потом закрыла рот и заговорила:

— Дети, они у нас, действительно, носят байку… А разве… разве от байки или от масла он… доукомплектуется — холодильник?

— «Разве, разве»! — передразнил старушку Пантелеев. — Соображать надо все-таки: почему это я вам «з а  т а к» отдам хорошую вещь, дефицитный товар?..

— Так накладная же!..

— Ах, накладная? Ну и кладите себе в накладную ваши продукты. Пускай накладная их заморозит. Или пускай тухнут. А холодильничек постоит у нас. Детальки мы, безусловно, подберем. А как кончится срок вашей накладной, мы его…

И Пантелеев сделал такой выразительный жест, что даже в старческих глазах посетительницы зажегся огонек понимания.

«То-то! — подумал Пантелеев. — И кого только к нам посылают за товарами… просто кошмар! Этой бабке в инвалидном доме самой сидеть, а не то, чтобы где бы то ни было представлять какую-либо государственную организацию…»

Но в манерах старушки что-то переменилось. Она встала и с достоинством попросила разрешения позвонить по телефону. Пантелеев милостиво разрешил и даже придвинул поближе к посетительнице аппарат. «Давай, давай, звони! — мелькнуло в голове у опытного взяточника. — Об таком вопросе лучше говорить по телефону, чем — лично, при свидетелях, так сказать…»

Старушка между тем прошамкала в трубку:

— Облисполком попрошу…

Пантелеев насторожился.

— Попрошу кабинет Тюфяева… Да!

— Виноват, — куда вы звоните?! — перебил завбазой.

— Сыну я звоню…

— Какому еще сыну?! — в голосе Пантелеева прозвенела уже нескрываемая тревога…

— Моему сыну… Ну, Тюфяеву Ивану Владимиро… Ваня? — старушка обернулась спиной к Пантелееву и беспокойно заговорила в трубку. — Ванечка, я приехала за холодильником, а тут мне сказали, что за него надо говядины дать, потом — масла, байки еще… Я сама не пойму: какой-такой байки?.. Заведующий этим… ну, складом. Он сам говорит: «Без байки не дам». Ага. Что?.. Пришлешь обследователя?.. Ну а как мне-то быть? Ехать домой или подождать твоего обследова… Ну ладно. Я подожду…

Обливаясь