А один раз на Як-40 – это было на Севере, где-то над Ханты-Мансийском, – тряхнуло так, что чемоданы, которые закреплялись на полках сеткой (может, бортпроводница сетку не поставила), вывалились и заблокировали выход. И вот мы прилетели, пассажирам надо выходить, а никто дверь открыть не может, ни ту, ни эту. Пришлось по приставной лестнице спуститься и боковую дверь, которая у кабины, открывать с улицы.

– Владимир Борисович, расскажите о Кубе. Когда вы летали туда? И каковы ваши впечатления от страны, которая упорно строила коммунизм?

– Да, они упорно строили коммунизм, и, конечно, их упрекать в этом стремлении нельзя. Если они такой путь выбрали – это их право. Но мне кажется, что там как-то не совсем так все происходило, нельзя людей в такой нужде держать. Они, конечно, потрясающая нация. Они счастливы от ерунды. Они рождены для того, чтобы все время веселиться, танцевать. У них есть две три тряпки – они и рады. Но это так кажется. Я же не знаю. Я их жизнью не жил. Я там был еще при Фиделе. И достаточное количество кубинцев ждало перемен – он же не вечный. Не передать, как им тяжело жилось.

В арсенале Владимира Падохина – 13 тысяч часов в небе.

После окончания летной карьеры, долгой, богатой на события и насыщенной, Владимир Падохин серьезно увлекся яхтингом и приобрел яхту, сначала одну, небольшую, потом другую – бермудский шлюп длиной 39 футов, построенный по британскому заказу на хорватской верфи, и стал ходить у берегов Турции, открывая новые берега и места, попадая в шторма и изучая грани до конца не познаваемого человеческого характера, и своего в первую очередь. Мир полон загадок, которые он стремился отгадать. Сидя теперь в кокпите своей парусной лодки, он по-прежнему с любовью вспоминает летные годы.

По возвращении в Москву мы встретились вновь, чтобы продолжить нашу беседу, но уже о морской части приключений моего героя.

(24 февраля, Москва, 2024 год)

– Владимир Борисович, расскажите о ярких эпизодах вашей яхтенной жизни.

– Безусловно, были интересные и связанные с риском случаи. Расскажу о самых запоминающихся. В 2021 году мы отправились в яхтенное путешествие. Двигались по Анатолийскому заливу, постепенно приближаясь к береговой линии. Мне хотелось показать внукам красивую панораму Анталии, часть которой расположена на обрывистом берегу. И самое главное – очень красивый водопад, который можно увидеть с борта яхты. Вода срывалась с высокого обрыва и падала, закипая, в море – завораживающее зрелище. Мы прошли достаточно близко от этого водопада и дальше собирались следовать в бухту, которая была рядом с развалинами древнегреческого города недалеко от горы Олимп, где, как все знают, жили древнегреческие боги. Потрясающее место. Все побережье Турции – это сплошная история древнего мира и фантастика. В виде развалин и полуразвалин сохранилось очень много исторических объектов. Мне даже кажется, что их больше, чем в самой Греции и Италии. Просто, может быть, они не так там популярны и не так освещены.

Когда мы прошли это побережье и водопад, потихоньку стала меняться погода – ветер крепчал, волна пошла. В общем, проявились жесткие погодные условия. На борту были мои внуки – девятилетний Гоша и пятилетний Миша, их мама и папа, а также моя жена Тамара Николаевна. Причем зятю надуло в ухо, и он вышел из строя – лежал в носовой каюте и стонал. Основным помощником была моя супруга, дети сидели в кокпите, пережидали бурную погоду. Мы взяли курс на юго-запад. Траверсом прошли большой морской порт в Анталии, к которому примыкала марина. И тут произошло невероятное событие.

Оборвалось крепление ванты. Ванта крепится через стальную пластину к корпусу яхты болтами, толщина которых – с большой палец руки. Как потом оказалось, в одном из них был воздушный пузырь. От постоянных нагрузок накапливалась усталость металла, и в этот раз он лопнул, а вслед за ним «потек» второй болт. Пластина согнулась под 90 градусов, а толщина ее 10 мм, и оборвался второй болт.

Ванта отскочила, ее стало колотить, парус захлопал на ветру, как огромное знамя, а верх мачты загнулся. Изгиб был виден конкретно. Это произошло в одно мгновение с громким звуком. Все, кто был внизу, выскочили, потому что там внизу стоял грохот. Я отдал штурвал жене, она поставила яхту против ветра. На палубе я поймал оторвавшуюся ванту и закрепил ее ко второй ванте, которая от палубы идет под краспицу мачты. Ванта перестала колотить по корпусу.

И, как я понял, путешествие на этом закончилось…

Мы были в 4 милях от порта, но шла боковая волна. Развернулись, и через несколько минут опять в районе кормы в подводной части раздался жесткий металлический удар, началась вибрация на весь корпус – с кормы на нос. Разрушающая вибрация, то есть, если ее не остановить, могли начаться другие неисправности. Обороты двигателя были 1800 в минуту, пришлось убрать их до малого газа. Вибрация не прекратилась, но уменьшилась. И я понял, что с этой вибрацией еще можно какое-то непродолжительное время идти. Скорость сразу упала до одной мили в час. А идти нам надо было 4 мили, значит, 4 часа мы боролись со стихией. Причина этого заключалась в сходе лопасти. Как позже я определил, сошла ось, и вслед за осью сошла одна лопасть. А поскольку расположение оставшихся двух лопастей было асимметричное, то и возникла вибрация.

Во всем виноват капитан, никого не виню. И так мы шли 4 мили по бурному морю, с такой командой, в сторону Анталии.

Но в этой жизни все не зря и не случайно, а испытания дают нам встречи с новыми людьми. Мы вошли в марину – это было практически в сумерках, там заночевали. Утром я стал нырять, анализировать ситуацию. Лопасть действительно сошла. Надо было искать новый винт и ремонтировать ванты.

Я ковырялся со всеми этими делами, и тут ко мне подошел человек – я сразу не понял, русский или турок, и на чистом русском говорит: «Ребята, что у вас случилось? Может, вам помощь какая-то нужна?» Я ему объяснил ситуацию, на что он мне ответил: «Сейчас что-нибудь придумаем». Появился его сын – дайвер – и отстранил меня от ныряния. Сам нырнул и сдернул винт, с тем чтобы поставить новый. Тот мужчина, который к нам подошел, все время был со мной и помогал мне во время монтажа пластин и дальнейшей их установки. А потом совершенно случайно в разговоре на понтоне перед