Отмечу боцмана корабля. Это Лайви – английский матрос, в семье которого, насколько понимаю, не одно поколение увлечено морским делом. Очень интересный персонаж, как член экипажа он привлекает к себе своей необычной внешностью и сам очень добрый человек. Мы с ним крепко подружились, и мне хотелось начать кино именно с него. Получилось такое атмосферное начало: он стоит за штурвалом фрегата, рассекающего волну, и поет морскую английскую песню. И дальше весь фильм мы наблюдаем за Лайви, как он помогает и младшим, и опытным матросам управляться с парусами, как несет вахты.

– И мой завершающий вопрос. Как я понимаю, это был целый пласт новой жизни для тебя – этот переход, этот фильм. Что изменилось для тебя после этого перехода?

– Сложный и очень хороший вопрос. Что изменилось…

– Как я понимаю, ты потом начал больше внимания уделять морю, пошел на яхтенную учебу…

– Совершенно верно. До этого я читал книги о море. Много читал, и мне всегда хотелось [ходить в море]. Но погрузиться в этот процесс у меня не получалось. И вдруг у нас реализовался этот проект. Сошлись все точки. Это радикально изменило мою жизнь. Сейчас даже не представляю, как можно проводить время без морских переходов, не интересоваться этим. Все перевернуло – отношение и к жизни, и к реализации самого себя, к восприятию главным вещам в жизни. Очень сильно. Я до этого ходил в горы, горы меня меняли не так сильно, как море.

– Серьезно? Кстати, вначале хотел сказать, что ты взошел на гору Белуху на Алтае. То есть горы не так сильно меняли тебя, как океан?

– Конечно, с горами невозможно сравнить. Но так или иначе я понял, что такое вода в моей жизни. Именно у воды, в море, приходит самое главное. Самые главные мысли, самые главные решения – на воде. Поэтому быть рядом с водой для меня очень важно.

– Учитывая то, куда ты сейчас едешь, это очень символично.

– Да, и учитывая то, где мы сейчас находимся, на Южном Кипре. И там остров, и здесь остров. (Смеется.) Там тоже море со всех сторон. Этот переход так сильно изменил мою жизнь, что через несколько дней я окажусь в Новой Зеландии. Какой еще может быть пример и ответ?..

– На этой вдохновляющей ноте мы и закончим наше интервью. Спасибо огромное. Сила!

История фильма в итоге сложилась очень успешно. Картина стала призером многих кинофестивалей в Европе и России, а также единственным документальным фильмом, показанным на выставке Айвазовского в Третьяковской галерее, чем Александр Панов особенно гордится.

Глава 6

Насыр Абу Нассар. Гуманитарный лагерь на юге Ливана

25 декабря 2023 года, Москва

Этот разговор, записанный в конце 2023 года, завершает гуманитарный цикл, начатый с интервью с Акмарал Баталовой. Из Сирии в той главе мы переносимся в Ливан.

Мой друг Насыр Абу Нассар – палестинский активист и борец за свободу арабского народа. В свои 23 года в разгар Второй ливанской войны он отправился с гуманитарной миссией на юг Ливана. Вместе с другими волонтерами и ливанцами участвовал в спасении мирных граждан, рискуя жизнью под бомбежками израильских войск.

Об этом я узнал от него совершенно случайно. Мы знакомы с 2006 года, и лишь в 2023 году, во время нашего путешествия по России, в один из летних дней он рассказал мне об этой миссии. В конце года я провел с Абу Нассаром часовое интервью, и вот оно перед вами, одно из последних в главе «Герои нашего времени».

Не берусь судить о том, кто прав, а кто виноват в той войне. Однозначно следующее: в любом военном конфликте пострадавшими можно считать обе стороны. И как и в сирийском вопросе, я не навязываю своего мнения читателю.

Добавлю, что в то время я был в Иордании, а нарастающая напряженность между Ливаном и Израилем не могла не отразиться на настроениях иорданского общества. Хотя на тот момент я, конечно, не мог предвидеть масштаб надвигающегося бедствия.

За все время этой относительно короткой войны потери Израиля составили 170 человек убитыми, в том числе более 120 солдат и офицеров, и около 2,5 тыс. ранеными. Число погибших боевиков «Хезболлы», по разным оценкам, варьируется от 250 до более чем 700. Жертвы среди мирного населения, полицейских и военных Ливана превысили 1,2 тыс. человек.

Боевые действия длились 34 дня в июле – августе 2006 года.

– Насыр, твой опыт, о котором ты мне рассказывал, был поистине уникальным, ярким и сложным, но прежде всего смелым. Мой первый вопрос: как ты узнал о Второй ливанской войне – или, как ее называют, войнетаммуз, июльской войне?

– Скажу точно, что война началась 12 июля 2006 года. Это день рождения моей сестры Ранд. Да, мы были заняты приготовлениями ко дню рождения, и вдруг в новостях по телевизору сообщили о событии, которое впоследствии назовут июльской войной.

– С первых дней войны юг Ливана был под усиленными бомбежками Израиля. Но ты все равно решил туда поехать…

– Сначала была общественная работа в Иордании. У нас были молодежные объединения левого толка, коммунисты и социалисты, молодежь из иорданских университетов. Мы стали проводить встречи…

– Ты тогда учился в университете, верно?

– Да, и работал в аналитическом центре. Мы стали проводить молодежные встречи и организовывать демонстрации в Иордании в поддержку Ливана перед ливанским посольством. Помню одну важную демонстрацию во время войны, когда Кондолиза Райз посетила Иорданию.

– Она занимала пост госсекретаря США.

– Верно. В этот день на улицы вышли десятки тысяч молодых людей в Аммане и других городах страны. Мы, студенты университетов, выступили организаторами этой демонстрации, и возникшее тогда гражданское единство было удивительно сильным, незнакомым. Нас объединяло нечто общее между иорданским, палестинским и ливанским народами. Как ты знаешь, американская повестка крепко работала над разделением арабского народа и разжиганием религиозных и региональных войн между арабами. Также американская повестка работала над разделением иорданского народа и распространением ненависти между суннитами и шиитами. Но политическое сознание иорданцев, которые тяготеют больше к суннитам, стало сюрпризом даже для американцев. Люди, которые вышли на улицы проявить солидарность с ливанским сопротивлением, исчислялись десятками тысяч. Не могу забыть, как кричали в громкоговорители: «США, уходи прочь!» Это было, повторяю, когда Кондолиза Райз посетила Иорданию.

Иорданский народ