даже некоторые известные политические деятели. Основанием этому могли послужить документы времен Гражданской войны. Так, в Екатеринодаре (современный Краснодар) после того, как его покинули красные, в руки белых попали свидетельства о «социализации девушек и женщин», и, в частности, мандат, в котором говорилось, что «предъявителю сего, товарищу Карасеву, предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 девиц возрастом от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ Карасев». В результате «социализации», как установила специальная комиссия, красноармейцами было схвачено более шестидесяти красивых девушек из буржуазных семейств и учениц местных учебных заведений, которые подверглись массовому изнасилованию и пыткам.
В феврале — марте 1919 года в «оверменской» комиссии сената США во время слушания о положении дел в России произошел знаменательный диалог между членом комиссии сенатором Кингом, ссылавшимся на «Декрет», и прибывшим из советской России американцем Саймонсом, который подтвердил его исполнение. Так, родившаяся в провинциальном городе Саратове, легенда пошла гулять по свету. Верят в нее и поныне.
«ДЕКРЕТ О НАЦИОНАЛИЗАЦИИ ЖЕНЩИН» (ЕВРОПА)
Витраж
Братья Лимбург. Апрель. Миниатюра из часослова герцога Беррийского. XV в.
Столовая замка хозяйки богатого замка. Миниатюра из рукописи XV в.
М. Лютер
У. Хогарт. Модный брак (фрагмент). 1743 г.
У. Хогарт. Гоавюры
Н. Неврев. Торг. Сцена из крепостного быта
И. Репин. Этюд казака
«МЛАДШИЕ МУЖЬЯ»
И «ДОБАВОЧНЫЕ ЖЕНЫ»
Полигамия, существующая во всех уголках Земли, зачастую принимала формы, полностью разрушающие традиционные представления о ней как о семье, где муж-патриарх собрал под одной крышей нескольких покорных его воле жен.
У многих народов Африки жены живут отдельно от мужа, каждая ведет свое хозяйство и владеет отдельной собственностью. Даже в кочующих племенах им строятся маленькие хижины или шалаши, ибо, как утверждает пословица: «Две мамбы в одной норе не спят, два грома в одной туче не живут». Муж посещает своих жен время от времени, или жестко соблюдая очередность. Почетное место принадлежит первой жене, но интересы других жен также соблюдаются, во всяком случае пользоваться доходами одной жены в интересах другой запрещено. К представительницам слабого пола (которые работают наравне с мужчинами, а иногда и больше) отношение чрезвычайно терпимое. За ними ухаживают, терпеливо прощают слабости, в том числе и измену, философски уподобляя женщину тропинке, «по которой шагаешь: не обращая внимания на тех, кто прошел по ней до тебя, и на тех, кто пройдет после».
У папуасов Новой Гвинеи жены еще более разнесены во времени и пространстве. В доме мужа живет обычно только одна жена, а вторая и третья находятся на отдельных островах, куда муж ездит один — два раза в год.
Раздельное проживание жен имело место и в некоторых племенах индейцев Северной Америки, где причина устойчивости многоженства была чрезвычайно прагматична. Чтобы стать владельцем крупного стада, мужчина должен был многократно жениться, ибо скот наследовался только по женской линии.
В суровых условиях Севера у чукчей существовал так называемый переменный брак, когда двое или несколько мужчин, связывая себя узами взаимной помощи и защиты, давали друг другу право на своих жен (подобное право получали и таитяне, когда двое из них заключали оборонительный и наступательный союз). Членами союза могли быть до десяти человек, в том числе вдовцы и холостяки, но обычно их количество ограничивалось тремя — четырьмя. Участники переменного брака осуществляли его при каждой встрече — во время приезда в гости, при совместном посещении чужого стойбища и так далее. Если же они жили на стойбище постоянно, то брак принимал форму настоящего многомужества. Переменный брак являлся частным соглашением мужчин, которое заключалось ради их личных удобств, выгод, стремления к разнообразию и желания упрочить дружественные узы с партнером. Женщины же в соглашении участия не принимали, но чаще всего относились к этому обычаю снисходительно и подчинялись безропотно, в том числе даже русские, вышедшие замуж за чукчей. Случалось, впрочем, что жены, которым муж навязывал сожителя, неугодного по той или иной причине, выражали свой протест, подобно доблестным женам раджпутов, самым радикальным способом — самоубийством.
Обмен женами существовал и у некоторых групп американских эскимосов, он мог совершаться и часто, и всего один раз за всю жизнь. Эскимосы Берингова пролива имели две формы брака — первичный поселенческий и добавочный, включающий обмен супругами между двумя супружескими парами. Кроме добавочного брака у некоторых групп эскимосов отмечалось и многоженство. Вожди и хорошие охотники имели двух и более жен, между которыми происходило разделение труда в хозяйственной сфере, когда первая жена занималась шитьем одежды, а вторая, более молодая, вела хозяйство.
У других обитателей Севера, алеутов[61], женщина могла играть в браке весьма активную роль. Ей дозволялось иметь двух мужей, из которых один был главным, а другой — его помощником, или «половинщиком».
Этот союз нисколько не компрометировал алеутку, и среди соплеменников она имела оправданную репутацию наиболее бойкой и расторопной, так как должна была обшивать и содержать в исправности снаряжение обоих своих мужей. Второй муж, помощник, кроме супружеских прав имел и обязанности. Он должен был ходить с первым мужем на охоту и участвовать в содержании их общей жены и семейства. Но при этом «половинщик» не был полным хозяином в доме, и если хотел отделиться, что мог сделать всегда, имел право взять себе только часть (но не половину) всего того, что было в доме. Дети же всегда оставались при матери или при дяде.
Кроме алеутов данный обычай существовал у тихоокеанских эскимосов и у тлинкитов[62], имеющих нескольких жен, главной среди которых считалась первая жена. Она могла взять в дом молодого человека для помощи по хозяйству, и считавшегося после этого членом семьи. Мужья-многоженцы снисходительно смотрели на это сквозь пальцы.
Групповой брак приписывал жителям Океании и Иван Крузенштерн[63], в своем «Путешествии вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надесеа» и «Нева»» рассказывает о половинщиках, или «огнезажигателях», в семьях жителей Нукагивы на Маркизовских островах. Имелись они, правда, только в богатых семьях или в «королевской фамилии». Главное назначение этих мужчин — «наблюдать» в отсутствие мужа за женой, ибо
