На основе анализа девяти отобранных случаев можно сделать несколько замечаний о роли женщин в «Священной короне Унита»:

Отсутствие мужчины – из-за тюремного заключения, скрывания от правосудия или невозможности свободного передвижения по своей территории – в большинстве случаев является существенным обстоятельством, создающим условия для появления четких функций и активной роли женщины в криминальном мире.

Следовательно, принятие женщиной определенных ролей и функций внутри преступной группы в большинстве случаев можно объяснить ситуацией, которая при продолжающемся отсутствии мужчины имеет тенденцию приобретать характеристики нормальности и становиться рутиной.

Имеющиеся данные в настоящее время не позволяют оценить, имеет ли место тенденция к институционализации роли женщины с течением времени; в связи с этим было бы интересно посмотреть, что происходит, когда мужчина возвращается из тюрьмы и способен выполнять свои обязанности.

Проведенный анализ указывает на наличие особых функций, выполняемых женщинами внутри «Священной короны Унита»:

1. Посыльный: связующее звено между тюрьмой и внешним миром, занимается доставкой сообщений заключенному члену семьи.

2. Сборщик денег: собирает денежные суммы от преступной деятельности и перераспределяет их среди сообщников.

3. Администратор: управляет определенной незаконной деятельностью или секторами криминального рынка.

4. Консильера («советник»): к ней обращаются за мнением или точкой зрения по вопросам текущих конфликтов с соперничающими бандами, внутренним разборкам, распределению власти в семье и т.д.

Следует иметь в виду, что эти женские роли приобретают идеально-типичное значение, так как в реальности наблюдается смешение характеристик и функций. Одним из особенно интересных аспектов анализа стало существование глубокой интеграции характеристик, ролей и функций, укорененных как в современных, так и в архаичных поведенческих моделях примитивного типа, превозносящих вендетту, вражду и кровавое насилие. Точно совпадая с самыми передовыми процессами модернизации, породившими Сакра Корона Унита, мы наблюдаем одновременное появление архаичных черт. С этой точки зрения традиция и современность здесь прекрасно сосуществуют.

Женщины в Коза Ностре

Алессандра Дино

Тема власти и символического доминирования, осуществляемого женщинами внутри мафиозных организаций, сложна для рассмотрения из-за скудости источников и отсутствия литературы. Среди множества подходов мы выбрали тот, который исследует сферу коммуникации, утверждая, что публичный образ женщин из преступного мира формируется и модифицируется посредством обмена информацией как внутри организации, так и за ее пределами.

Сфера коммуникации представляет особый аспект. Как обсуждалось ранее, вопреки распространенным идеям о молчании мафиозных организаций один из каналов, которые Коза ностра использует для осуществления власти и обретения легитимности, проходит через измерение символов и коммуникации. Соглашаясь с Вацлавиком и др. (1967), что отсутствие связи невозможно, это особенно верно для Коза ностры; без связи она не могла бы осуществлять территориальное правление или демонстрировать власть над контролируемыми территориями.

Хотя этот вопрос чрезвычайно интересен, мы опустим его дальнейшее обсуждение, так как он не является предметом данной главы. Однако стоит привести пример, иллюстрирующий силу коммуникационного процесса внутри мафиозных организаций, использующего слова, жесты, взгляды и молчание. Будучи секретной организацией, Коза ностра не игнорирует коммуникацию, особенно с внешним миром. Факты показывают обратное. Необходимость сохранять строгую секретность заставляет жестко контролировать коммуникацию, придавая значимость каждому жесту, взгляду и сигналу. Необходимость ограничить слова приводит к особой значимости сообщений изнутри сообщества.

Более того, природа тайны подразумевает аспект признания/предательства как внутреннюю диалектику и неотъемлемую необходимость; без этого организация не смогла бы достичь легитимности и просто не существовала бы извне. С одной стороны, имена членов и методы должны оставаться неизвестными, с другой – осознание извне существования организации и ее силы необходимо для признания ее доминирования. Для этого требуется общение. Само слово не является врагом секретных организаций. Более того, слова существуют.

Нандо Далла Кьеза (1988) оспорил предположение, что пресса сама по себе бросает вызов мафии и наносит ей ущерб. Он критиковал убеждение, что любое слово станет препятствием; он отметил, что Коза ностра нуждается в механизме культурного контроля для связи субъектов и буферизации общественного мнения. Далла Кьеза настаивал, что верить в обратное наивно, так как для мафии определенные слова так же важны, как и определенное молчание; и что слово нуждается в автономных центрах обработки, которые, хотя и не являются напрямую мафиозными, подпадают под ее систему контроля. Сектора прессы также могут принадлежать к этим центрам.

Расширяя обсуждение, можно сказать, что важные элементы повседневной жизни Коза ностры (общение, появление, демонстрация силы, передача послания, ведение дел, утверждение превосходства, воспитание детей) всегда требовали использования языков, кодов и форм коммуникации, ссылаясь на конкретную культурную перспективу, из которой она черпает силу.

Исследование ISPES начала 1990-х использовало образ концентрических кругов для представления коммуникации мафии, где диаметр круга обратно пропорционален сложности сообщения:

1. «Национальная цель» (большой круг): способна понять «форму», но не «суть» сообщения.

2. «Местная цель» (средний круг): население территории организации, обладающее культурными возможностями понять «суть», но не основные мотивы.

3. «Члены/сторонники» (малый круг): способны понять и форму, и суть, и мотивации сообщения.

Этот пример демонстрирует тщательный, порой навязчивый контроль организации над входящей и исходящей информацией, с использованием разных кодов в зависимости от цели. Центральное значение этого процесса для жизнеспособности организации особенно интересно, так как женщины часто руководят коммуникацией не только в чрезвычайных ситуациях, но и в повседневной рутине.

Возвращаясь к общей теме роли и власти женщин в мире мафии, если перенести обсуждение на преступный мир в целом, видно, что женщины играют здесь маргинальную роль. Помимо вариаций по видам преступлений (например, высокий процент женщин среди арестованных за магазинные кражи), факт остается: большинство преступников (около 80%) – мужчины.

Социологические исследования показали, что мир преступности – мужской мир; преступники, борцы с преступностью и судьи – преимущественно мужчины. Тамар Питч (2002) говорит о маскулините (мужественности как поле) и масколините (маскулинности как культурной модели), структурирующих этот мир. Лишь около тридцати лет назад возник вопрос о причинах этого доминирования и его значении для социального конструирования преступности. «Естественность» отсутствия женской преступности стала объектом изучения в основном благодаря «второй волне» феминизма.

Продолжающееся отсутствие интереса криминологов к женским девиациям может объясняться их политической незначительностью из-за малых