На одном из представлений «Принцессы Турандот» случился такой курьез. Актер, который должен был вынести на сцену портрет принцессы, сунул руку под жилет и с ужасом обнаружил, что его там нет. Картинка выскользнула по пути! Партнер Ланового побелел. А Василий Семенович ему подмигнул, и тот нашелся, стал действовать так, будто портрет у него есть, вроде бы достал его и положил на пол.

Калаф сделал вид, что поднял картинку. Потом он, якобы глядя на него, произнес уже знакомые нам слова восторга и удивления красотой Турандот и повернул ладонь к залу. Зрители отреагировали на это как должно, приняли все условия игры. Вот вам то самое высшее достижение, какое только возможно в театре.

Такая находка поначалу всем так понравилась, что Симонов даже хотел было закрепить ее для дальнейшей работы. Но, поразмышляв, режиссер все-таки отказался от этой новации. Слишком вызывающая условность была бы уже не в стилистике Вахтангова. Верный ученик Станиславского, он не поклонялся абстракциям.

«Принцесса Турандот» стала и первой серьезной совместной работой Ланового с выдающейся актрисой Юлией Константиновной Борисовой. Тесное творческое общение с ней сказалось не столько, может быть, в освоении Василием Семеновичем приемов ремесла, технологии творчества, сколько в самом отношении к театру, к партнерам по сцене, в этике актера, во внутренней самоотдаче, в бескорыстном служении театру, преданности ему, постоянной настроенности на творчество, готовности в любой момент включиться в работу и продолжать ее до седьмого пота, до изнеможения. А все это и есть в конечном счете профессионализм высшей степени.

Борисова и в самом деле многие годы, даже десятилетия олицетворяет собой все то, чем вахтанговская школа выгодно отличается от других театральных направлений. Как-то Лановой признался, что на подмостках он не встречал лучшей партнерши, нежели Борисова.

«На одной из репетиций у нас с Юлей возник спор из-за построения мизансцены. Мне показалось, что мизансцена неудачна. Подумалось, что надо в ней что-то изменить. Борисова не соглашалась. А я стоял на своем. Все шло к спору. И вдруг я заметил, как она серьезно насторожилась и потом пошла мне на уступки. Режиссер проблемы снял. Но как она легко и споро пошла на уступки – это меня озадачило. Ведь я тогда был молодым актером. Спустя годы мы с ней как-то случайно вспомнили наши давнишние трения.

Юлия Константиновна заметила:

– Вася, понимаешь, мне важнее всегда сохранить с партнером добрые отношения, чем добиться своего.

Не помню случая, чтобы она позволила себе по отношению к кому-либо неуважение, самую малую бестактность. На протяжении многих лет, сколько мы с ней играем, а бывают разные, достаточно сложные ситуации, острые моменты в работе, у нас ни разу не возникло (и только благодаря ей!) осложнений, которые бы могли хоть в какой-то степени сказаться на исполнении. Иначе в нашем деле и нельзя. Очень трудно играть с партнером, к которому плохо относишься, это мешает делу».

А вот еще один весьма примечательный случай, о котором Василий Семенович рассказал автору этих строк. В Театре имени Вахтангова долгие годы существовала неписаная традиция открывать и заканчивать сезон «Принцессой Турандот». Очередной театральный год подходил к своему завершению, а у Ланового вдруг пропал голос. То ли на рыбалке простудился, то ли в транспорте просквозило, но он и двух слов нормально сказать не мог. Чем только не лечился, все бесполезно. А второй исполнитель роли Калафа Виктор Викторович Зозулин, многолетний ведущий радиостанции «Юность», как раз уехал в зарубежную командировку. О переносе спектакля не могло быть и речи – закрытие сезона! И что прикажете делать?

«Я шел в тот день на спектакль, как на заклание, – вспоминал Лановой, – понятия не имея, чем все закончится. Но ничего хорошего, конечно, не ожидал. Начался спектакль.

Вот тогда я лишний раз убедился в том, кто такая Борисова, что такое настоящий профессионализм на сцене. Услышав, что ее партнер без голоса, она моментально потушила свой, перейдя почти на шепот. Мало того, она стала выставлять меня, разворачивать в зал к зрителям, на ходу меняя мизансцены безо всякой подсказки режиссера. Сама чаще поворачивалась спиной к зрителям, только для того, чтобы они могли слышать меня! Короче, сделала все, для того чтобы помочь мне, совершенно не заботясь о себе, только бы спасти, выручить партнера.

И там же, на том же самом спектакле, я лицезрел других актеров (не стану называть их имен), которые, не замечая ничего или не желая ничего замечать, при моей полной беспомощности тем не менее продолжали лицедействовать на сцене, как всегда это делали. Вещали во всю мощь своего голоса. Причем замечу тебе, что как люди они очень даже неплохие. С одним из них у меня прекрасные отношения. Да и как актер он весьма недурственный, но, увы, не чувствующий партнера.

Меня тот случай просто поразил и стал хорошим уроком на будущее. Позднее, когда случалось что-то подобное с другими актерами, я уже, помня урок, преподнесенный мне Юлией Константиновной, тоже старался всеми силами помочь коллегам. У нее научился, ей во многом этим опытом обязан. Вообще быть ее партнером – большая радость для любого актера.

Независимо от того, что бы у нее ни случилось дома, какие бы ни были неприятности, как только она входит в театр, на пороге оставляет свое прежнее состояние и всегда находится в готовности, всегда в форме. Вот из чего помимо таланта, умения глубоко анализировать роль, правдиво жить на сцене и складывается истинный профессионализм. Вот она, настоящая актерская и человеческая мудрость».

Василий Семенович всегда с каким-то особым чувством вспоминает времена, когда восстанавливалась «Принцесса Турандот». Кроме всего прочего, наверное, и потому, что сам был в те годы молодым, задорным, энергичным. Работа над «Турандот» словно бы возвращала его во времена студии, где они, еще школьники, так же репетировали с огромной отдачей, не считаясь с личной занятостью, не отвлекаясь ни на что другое. Актеры сами подходили к режиссерам и просили их заниматься с ними как можно больше, особенно если что-то не получалось. В той работе все старались помогать друг другу, все личное отходило на второй план. Когда актеры шли на репетицию или потом