точку зрения – но, как типичный создатель научной фантастики родом из 1950-х, подводит читателей к вполне определенному выводу, не оставляя пространства для дискуссий. Причем выводы эти обычно нехитрые: война – зло («Солдат»), взросление – мучительно («Джеффти пять лет», «Jeffty Is Five», 1978), домашнее насилие беспощадно к обеим сторонам («Страх перед К.», «In Fear of K.», 1975), любая диктатура, даже если это диктатура времени, порождает сопротивление («“Покайся, Арлекин!” – сказал Тиктакщик». Когда в рассказе возникает какая-то заминка, недосказанность, неоднозначность, как в новеллах «У меня нет рта…» или «Парень и его пес», чаще всего это не заслуга автора, а случайный недосмотр. Такие двусмысленности бесили Эллисона не на шутку: так, рассказу «У меня нет рта…» он посвятил эмоциональное вступление, не уступающее по объему исходному тексту, где подробно объяснял простодушным читателям на пальцах, что же хотел сказать автор.
Впрочем, у этого подхода хватает сторонников. «Легко сказать, что эти эссе – просто ряд мнений по тому или иному поводу, не более и не менее. Но факт остается фактом: мнения Харлана обретают силу и мощь проповеди, становясь морализаторской интерпретацией этих фактов, – пишет составитель антологии «Эликсиры Эллисона» Терри Доулинг. – Он заставляет нашу кровь закипать, когда его мнения идут вразрез с нашими или когда его манера подачи заставляет нас идти туда, куда нам идти не хотелось бы. Когда Харлан диктует нам условия, называет вещи своими именами и побуждает нас видеть мир таким, каким он видит его, от его слов невозможно отмахнуться»[28].
Меткое наблюдение – и оно справедливо не только по отношению к эссе Эллисона. Его рассказы – точно такая же проповедь, более или менее аккуратно упакованная в оболочку НФ, хоррора, детектива, традиционной реалистической или новаторской экспериментальной прозы. При этом он слишком настойчиво, слишком энергично навязывает нам свое мнение – такое морализаторство отталкивает, даже когда автор говорит очевидные, само собой разумеющиеся вещи: дважды два четыре, Волга впадает в Каспийское море, а если сомневаетесь – ножичком полосну. И чем меньше остается на свете людей, во всей полноте разделяющих специфическую систему взглядов Харлана Эллисона, сформировавшуюся во второй половине двадцатого века, тем реже читатели возвращаются к его книгам.
Между тем, если взять на себя труд пропустить эти тексты сквозь сито личного и читательского опыта, закрыть глаза на дидактику, отделить мух от котлет, у него все еще есть чему поучиться: та зябкая ночь, когда старую мебель Харлана Эллисона можно будет с чистым сердцем вынести во двор и порубить на дрова, еще не наступила.
17.04.2024
Кристофер Прист: Острова Архипелага грез
Часть 1
Грезы без лоции и карты
У Архипелага Грез нет карты.
Есть история, спутанная и полная внутренних противоречий. Есть что-то вроде географического справочника (см. роман «Островитяне»).
А вот карты – нет и быть не может.
«Вся фантастика – это метафора, – говорил автор цикла «Архипелаг Грез» Кристофер Прист в интервью журналу «Interzone». – Все это нереально. Вот почему в научно-фантастических романах не должно быть словарей выдуманных слов, а фэнтези не должно издаваться с картой, показывающей, где находится Кровавое Болото. Читателям, кажется, хочется всего этого, но писателям следует сопротивляться искушению. Неизбежно следует отупление. Как только вы попытаетесь сделать буквальным то, что метафорично, метафора умрет. Если вы не можете написать роман без глоссария или карты, то вы халтурите»[29].
Архипелаг Грез – буквальное воплощение декларированного автором принципа. Этот вымышленный мир устроен так, что составить его карту физически невозможно. Если двигаться над островами Архипелага с запада на восток, вам откроется один ландшафт, если с востока на запад – другой, а если описать круг и повторить все заново – третий, четвертый и так далее. Горные пики сглаживаются, береговые линии меняют форму, на месте лесных массивов появляются города и реки. Спутниковые снимки лгут, временные аномалии и атмосферные феномены сбивают беспилотники с толку. Зафиксировать изменчивые очертания не получится – можно только сохранить в памяти уникальный набор воспоминаний, горстку впечатлений, обманчивых и зыбких.
Кристофер Прист начал работу над циклом «Архипелаг Грез» в 1978 году: сначала появились рассказы и повести, потом произведения покрупнее – к 2024 году серия[30] включала пять романов и один авторский сборник. Сюжетно эти произведения почти не связаны, единственное, что их объединяет, – общее место действие и гипнотическая пестрота островов Архипелага. В этом мире Срединное море разделяет два материка. На одном, северном, расположено два враждующих военно-политических блока. На другом, южном, кипит бесконечная «война без особых причин»: когда-то, в незапамятные времена, северяне заключили договор и перенесли театр боевых действий за море, подальше от родных берегов, в необитаемые пустоши. Но для того, чтобы перекинуть оружие и новобранцев с одного материка на другой, надо миновать Архипелаг Грез, столетиями хранящий нейтралитет, территорию возможностей, бескрайнее поле экспериментов. Не все призывники добираются до передовой: кто-то поддается соблазну, дезертирует и бесследно растворяется на этих просторах.
Острова Архипелага фантастически разнообразны. Пустынные и густозаселенные. Курортные субэкваториальные – и омываемые холодными течениями, открытые суровым ветрам, глубоко изрезанные фьордами. Те, где дезертиров обеих воюющих сторон ждут с распростертыми объятиями, и те, где их встречают в штыки, а при случае сдают военной полиции. Острова, где шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на успешного художника или увенчанного лаврами поэта, и те, где единственная достопримечательность – утлая рыбацкая деревушка рядом с особняком местного лендлорда. Хранящие тайны древних цивилизаций, и те, куда первые колонисты ступили лишь несколько десятилетий назад. Остров, где можно обрести бессмертие, – и остров, на котором неосторожного путешественника ждет позорная и мучительная смерть.
«Некоторые эксперты заявляют, что островов сотни, однако они считают только крупные или особо значимые, – пишет Прист в «Островитянах». – Другие говорят, что островов тысячи, однако не дают четкого определения и путают отдельные острова с островными группами. Находятся эксперты, которые, учитывая наполовину погруженные в воду скалы и рифы, утверждают, что островов тысячи, и намекают на то, что на самом деле их даже больше»[31]. Однако точное число этих островов не знает никто – ни картографы, ни мореплаватели, ни, кажется, даже сам автор.
Так же, как описание отдельных островов мало что говорит об Архипелаге в целом, сухие строчки из официальной биографии писателя дают слабое представление о его жизни. Прист родился 14 июля 1943 года в Великобритании, в городе Чилд графства Чешир. Учился на бухгалтера, писать начал в
