«Я получил эту работу, словно выиграв в серии буллитов», – признавался он.

Имя Кавалло было достаточно известным. Сын музыкального менеджера, он начал свою карьеру, работая в отделе звукозаписи на Warner Bros, и заработал себе репутацию, подписав контракт с Green Day, а затем спродюсировав их мультиплатиновый дебют на мейджор-лейбле Dookie. Встречи, которые он проводил с My Chemical Romance, происходили как раз спустя два года после того, как он выпустил еще один мультиплатиновый альбом Green Day, American Idiot, который, возможно, сделал его одним из пяти лучших рок-продюсеров в мире.

Он прилетел к ним в Нью-Йорк, и, когда группа сыграла перед ним песню «Мама», поделился с ними своим восторгом.

К апрелю 2006 года, через четыре месяца после того, как закончился гастрольный тур Three Cheers, едва переведя дух, My Chemical Romance полетели в Лос-Анджелес, чтобы снова приступить к записи.

«Стоило нам заново привыкнуть к нормальной жизни, как тут же пришлось из нее вырваться», – сетовал Майки.

То, что им предстояло, действительно совершенно не походило ни на нормальную жизнь, ни на обычную работу над альбомом.

Вместо того, чтобы записываться в студии, они арендовали древнее поместье Кэнфилд-Морено, великолепную виллу в средиземноморском стиле, также известную как Особняк любовницы.

«I Never Told You What I Do

for a Living» – 3:51

Дом с привидениями

Поместье Кэнфилд-Морено раскинулось в Морено-Хайлендс в Силвер-Лейк, Лос-Анджелес, Калифорния. Его спроектировал архитектор Роберт Д. Фаркуар. Оно строилось в 1923 году как резиденция звезды немого кино Антонио Морено и его жены Дейзи Кэнфилд Морено, дочери первопроходца нефтедобычи Чарльза А. Кэнфилда.

В этих стенах проводились роскошные воскресные вечеринки для представителей высшего общества и знаменитостей немого кино. Но 23 февраля 1933 года Дейзи Кэнфилд скончалась от травм, полученных в автокатастрофе: автомобиль съехал с Малхолланд-драйв, когда шофер вез ее домой с вечеринки.

С тех пор поместье пережило множество перевоплощений: ему довелось побывать и школой для девочек имени Хлои П. Кэнфилд, и женским монастырем для монахинь-францисканок, и детским приютом.

В итоге оно было переоборудовано в съемочную площадку. До приезда MCR здесь снимался финал «Крика 3» и кавер Бритни Спирс на «My Prerogative».

«Ох черт, этот чудовищный бл*дский особняк. В итоге нам пришлось убраться из этого места. Это не дом, а грозовая туча в форме дома. Солнце никогда не освещало его полностью, – вспоминал Майки, частенько в ужасе просыпавшийся посреди ночи и отправлявшийся ночевать в комнату к старшему брату. – Жить в этом доме было все равно что в другой стране. Связь не ловит, интернет плохой, и мне казалось, что все линии связи отключены. В то время у меня не было водительских прав, поэтому я чувствовал себя так, словно застрял на территории отеля, и это было за много миль от любого обитаемого места – оттуда никуда нельзя было дойти пешком. У нас были длинные, напряженные репетиции. Мы просыпались в полдень и играли до полуночи. Добавьте ко всему этому тот факт, что я страдал маниакально-депрессивным расстройством. Я еле пережил это».

«Демки звучат совершенно безумно, – восторгался Кавалло. – На заднем плане вы практически слышите дом с привидениями. Вы почти видите призраков, летающих по комнате во время записи. Особенно в песне „Mama“. Когда мы играли, мы находились в огромной гостиной с сорокафутовыми потолками и большими окнами, из которых открывался вид на Лос-Анджелес. И было холодно. Это было похоже на середину зимы, а мы не привыкли к холоду в Лос-Анджелесе. Я ходил в лыжной куртке, потому что в дом не проникало тепло. Сейчас странно думать, что мы подвергли себя такой пытке».

«Это были мрачные времена, – хмурился Джерард. —

Порой казалось, что альбом пытается нас убить.

Порой мы понимали, насколько мы уродливы, но без этого невозможно сделать хорошую запись. Многие группы, которые выпускают плохие последующие альбомы, возможно, не хотят заходить так далеко. Если ваш предыдущий альбом был успешным, вам нужно идти еще дальше – вы должны довести себя до предела».

«В карьере группы было много случаев, когда я говорил Джи: „Эй, ты знаешь, что можешь просто написать песню? Тебе не обязательно убивать себя“, – вспоминал Рей. –  Он всегда отвечал: „Да, да, может быть, я так и сделаю. Ты прав“. Но я знал, что на самом деле он имел в виду: „Ладно, как скажешь. Заткнись на хрен“.

В конечном счете ты должен делать то, что должен, чтобы выжать из себя максимум. Но я хотел, чтобы он знал, что у него есть выход. Я хотел, чтобы он знал, что ему позволено немного повеселиться».

«У меня не было депрессии, но я был очень напряжен, –  вспоминал Джерард. – Я был очень нервным, как будто не жил нормальной жизнью в Лос-Анджелесе. Я жил внутри пластинки. Это действительно было похоже на черный парад в доме с привидениями, в котором мы записывались. Было ощущение, что за нами что‑то идет. Каждый раз, когда мы поворачивали за угол, оно смотрело на нас – мы не могли убежать от него… В текстах многих песен мы рассматриваем себя – не только как группу, но и как людей. Мы изучали друг друга и надеялись, что это побудит слушателей изучить самих себя. Мы словно рассматривали жизнь под микроскопом».

Джерард продолжал страдать от того, что он называл приступом ночных ужасов, во время которых ему казалось, будто кто‑то сжимает его горло и давит на легкие. Он использовал это как вдохновение для песни «Sleep».

В это же время его младший брат переживал собственный кризис.

«Мы чувствовали большое давление, – вспоминал Майки. – Люди говорили: „Вы, ребята, делаете продолжение, вы должны побить предыдущий альбом“. Это все время вертелось у меня в голове. Затем я начал беспокоиться о своих способностях. Это касалось всего – жизни в целом. Все было в моей голове».

В итоге нервы Майки начали сдавать, и ему пришлось покинуть Парамор. Его невеста поддерживала его и помогала ему встать на ноги.

«Мне все помогали. Стейси спасла мне жизнь. Она увезла меня из дома, поставила на ноги, вытащила из постели и заставила ходить на приемы к врачам».

Однако, несмотря на упадок, группа подбиралась к переломному моменту. Однажды в 4 часа утра, через две недели после ухода Майки, Джерард услышал, как Рэй наигрывает грустный мотив, и присоединился