Анна Ахатова
Химия черного парада: История группы My Chemical Romance и Джерарда Уэя
Серия «Поп-культ: музыканты, покорившие чарты и сердца»
Во внутреннем оформлении использованы фотографии:
© Tim Mosenfelder, Richard Ecclestone, Larry Marano, Matthew Simmons,
Robert Marquardt, Dave Hogan, Naki, L. Cohen / GettyImages.ru;
© Chris Polk, C Flanigan / FilmMagic / GettyImages.ru;
© Jeff rey Mayer, Barry Brecheisen, Carley Margolis / WireImage /
GettyImages.ru
© Ахатова А., текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Вместо предисловия
Во время учебы в университете меня волновали три распада: распад атома, распад СССР и распад группы Му Сhemical Romance. Последнее, разумеется, не входило в образовательную программу, но трогало девичьи сердца куда больше первых двух, и потому подлежало тщательному изучению. А как могло быть иначе, если плакат с этой группой так долго висел над кроватью?
И много лет спустя, вступив в Черный парад уже не как старшеклассница, которая ищет у кумиров поддержки своего бунта, а как человек, посвятивший музыке довольно большую часть своей жизни, я с удовольствием переслушала дискографию MCR – и не разочаровалась. Их эклектичный стиль завораживает и по сей день. Харизма Джерарда Уэя, гитарные рифы Рэя Торо, сумасшедшие ритмические перебивки – сейчас все это остается таким же привлекательным, как и раньше. И если вы увлекались группой так же, как я, вы наверняка знаете, что их неоднократно обвиняли в распространении губительной для подростков философии, а их музыка считалась недостаточно тяжелой – но все это лежит на поверхности.
Чего нельзя увидеть сразу, глядя из зрительного зала, так это огромного количества работы, которую они проделали, чтобы пройти путь от неуверенных в себе парней, ищущих в творчестве в первую очередь побега от реальности, до супергероев, которые могут уверенно выйти на сцену и заявить о себе. Об этом я и предлагаю поговорить.
Чтобы вступить в Черный парад, MCR пришлось умереть и воскреснуть, а также договориться с внутренними демонами и справиться с пагубными привычками. «Я задавался вопросом, что, черт возьми, я делаю со своей жизнью, – говорил Джерард о том периоде. – Я изучал каждую ужасную черту в себе. Я вскрывал себя, вынимал все части и изучал их. Это было похоже на операционную. Каждый день мы находили что‑то новое и уродливое, что нам в себе не нравилось. Мы нашли все трещины, все бреши в нашей броне, и это заставило меня осознать: „Вау, я не такой уж приятный человек“. Я понял, что был трусом. Я узнал все эти вещи о себе».
Групповой портрет My Chemical Romance в составе из ведущего вокалиста Джерарда Уэя, гитаристов Рэя Торо и Фрэнка Айеро, басиста Майки Уэя и барабанщика Боба Брайара.
Фото Ричарда Экклстоуна. Великобритания, 2006.
Но маршрут любого парада требует подготовки, и кемиклы были не одиноки на этой дороге из желтого кирпича: за ними стояли именитые продюсеры и художники. В них верили и им помогали. Их талант и усердие были в итоге вознаграждены, и парням из Нью-Джерси удалось создать шоу, которое запомнил весь мир.
Впрочем, по словам Джи, их история совсем не об этом. «Если ты хоть на минуту вообразишь себя лучше шестнадцатилетней девочки в футболке Green Day, – писал он на официальном сайте группы, – это будет жестокой ошибкой. Вспомни, как впервые пришел на концерт своей любимой группы. Ты носил их футболку и пел каждое слово. Ты ничего не знал о политике на сцене, прическах или о том, что такое круто.
Ты знал только, что эта музыка заставляет тебя чувствовать себя не таким, как все. Наконец‑то кто‑то понял тебя. В этом суть музыки».
Стеснительный пришелец и Ко
Историю кемиклов правильнее всего будет начать со знакомства с Джерардом, вокалистом, основателем и главным вдохновителем группы. Забегу немного вперед и скажу, что в 2014 году он выпустит сольный альбом под названием «Стеснительный пришелец» – и этот образ идеально описывает Джерарда. Стеснительный, неуверенный в себе, он мгновенно зажигается и расправляет плечи в тот момент, когда дело доходит до комиксов – или музыки.
Но вернемся к самому началу. Штат Нью-Джерси (тот самый рассадник преступности, прославленный сериалом «Клан Сопрано»), город Белвилл. 9 апреля 1977 года в семье итальянки Донны Ли Раш и шотландца Дональда Уэя родился мальчик. А спустя три года – еще один. Первенца родители назвали Джерардом, младший сын получил имя Майки. Мальчики были практически неразлучны на протяжении всего детства, а во взрослом возрасте их вновь объединило общее дело – группа MCR.
Небезопасный рабочий район, скромный дуплекс. Детям особо не разрешали выходить на улицу: случиться может всякое.
«Наши родители боялись выпускать нас из дома, потому что там, где мы жили, было довольно опасно, – рассказывал Майки годы спустя. – Но каким бы уродливым ни становился мир и каким бы глупым он ни казался, в нем всегда находилось место для веры».
«The Bureau» Gerard Way – 2:38
Майки и Джерард Уэй на сцене клуба "Сан-Жорди" 5 марта 2011 года в Барселоне, Испания.
«Нам ничего не оставалось, кроме как создать пространство у себя в голове, – вспоминает Джерард. – Я рисовал картины, придумывал истории и жил в этих фантазиях».
Отец мальчиков, Дональд работал менеджером по обслуживанию в автосалоне, а его жена Донна предлагала местным жителям свои парикмахерские услуги. Со второго этажа порой доносилась фортепианная музыка: это бабушка мальчиков, Елена Ли Раш, которая любила садиться за клавиши.
«Отец оказал на меня большое влияние, – признавался Джерард. – Когда я был ребенком, он постоянно твердил мне: „Ты можешь быть кем хочешь“. Он привил мне порядочность и уважение к женщинам. Мой отец настоящий мужчина – он не бабник и не выпендрежник, а парень из рабочего класса, который много трудился, чтобы прокормить свою семью. Он никогда не сбивался с пути и честным усердием зарабатывал каждый пенни, не нарушая закон. Ему не довелось стать большой шишкой – а в моем районе таких хватало, потому что это Джерси, где каждый второй как‑то связан с итало-американской мафией. Мой отец был полной противоположностью их всех, и я думаю, ему доставалось за это. Он не был одним из тех парней в строгих костюмах и вряд ли сам понимал, что он