«Juarez» Gerard Way, Ian Fowles, Don Blum – 2:50

Чертов неудачник

«Этот парень – супергений, – сказал продюсер Кавалло о Дже- рарде. – Иногда я думаю, что он немного измученный гений, потому что он самый приятный, милый человек в мире, но у него в голове слишком много идей. Ему трудно систематизировать их все, потому что они буквально засыпают его. Все они настолько блестящие, что ему трудно понять, какую из них выбрать».

Однако сам Джерард так не считал.

«Ты же понимаешь, что нет ничего хорошего в том, что ты сам себе противен», – сказал Джерард своему биографу Тому Брайанту.

Он всегда чувствовал себя изгоем.

«Я был толстым. Полный аутсайдер – толстый мальчишка. Девчонки тобой не интересуются, ты не вписываешься в компанию, над тобой легко потешаться. Даже когда у меня были друзья и даже когда я учился в художественной школе, я все равно чувствовал себя изгоем, – сказал он. – Художественная школа – это когда сотни отверженных собираются вместе, что должно объединять, но по факту никто не разговаривает друг с другом».

Мама мальчиков любила коллекционировать кукол. «В моем доме была комната, полная жутких кукол, – вспоминал Джерард. – Мне приходилось проходить через нее, чтобы попасть в свою комнату. Ночью я шел по ней, затаив дыхание от страха».

Но если говорить о фобиях, то куда более значимым для юного артиста оказался страх смерти. В интервью он признавался: довольно рано узнав, что у всякой жизни есть конечная точка, он стал словно одержим этим фактом.

«Смерть меня ужасала. Я мог проснуться посреди ночи от кошмара, в котором умирал кто‑то из моей семьи. Мне потребовалось добрых пять лет, чтобы как‑то смириться с этим. Я боялся ходить в школу, потому что думал, что могу кого‑нибудь потерять».

Смерть станет лейтмотивом его творчества.

Что до искусства, то именно бабушка привила будущим артистам любовь к нему. Елена Ли Раш была талантливой художницей, которая превратила гараж в мастерскую керамики, и, присматривая за детьми, она поощряла их развивать собственное воображение через рисование или работу с глиной. Именно она подарила Джерарду гитару, когда ему было 8 лет.

«Я очень уважал свою бабушку. Она сыграла такую важную роль в моей жизни, что я не думаю, что стал бы заниматься каким‑либо творчеством, если бы не она. Я искренне верю в это, – признавался Джерард. – Она вдохновила меня. Думаю, я пришел к музыке, потому что, когда я рос, она просто позволяла мне находить то, что мне нравилось. Она позволяла мне найти то, в чем я был хорош, а потом сидела со мной и подбадривала меня».

Вместе с братом Джерард слушал Iron Maiden, Misfits, Pulp, Blur, Queen, Morrissey и The Smiths.

«Мне нравился панк-рок, но после этой кассеты я перестал воспринимать его так серьезно. В тот момент между мной и панк-роком произошел раскол, – рассказывал Джерард. – Кассеты The Smiths спасли нам жизнь. Мы с Майки сидели на заднем сиденье машины, у каждого по наушнику, и слушали The Smiths. Это то, что я помню по сей день».

«Action Cat» Gerard Way – 3:07

* * *

Впервые Джерард выступил перед публикой в четвертом классе: ему досталась роль Питера Пэна в школьной музыкальной постановке.

«Черт возьми, Питер Пэн. Я боялся, что надо мной продолжат смеяться, но все обошлось. Более того, все отнеслись к постановке с уважением, и я сумел завести новые знакомства».

В средней школе, в возрасте пятнадцати лет, он присоединился к своей первой группе – Dracora, которая, как отмечает Брайант, была инструментальной группой исключительно потому, что у них не было вокалиста.

Когда Dracora попытались добавить «Sweet Home Alabama» в свой сет, оказалось, что Джерард не соответствовал их требованиям, и его выгнали.

Решив, что ему не суждено заниматься музыкой, Джерард посвятил себя рисованию и в итоге поступил в художественную школу на Манхэттене в надежде стать комиксистом. Он был поклонником Гранта Моррисона, Ричарда Кейса и Тодда Макфарлейна и особенно любил «Бегство Бэтмена» Моррисона. Ему нравилась идея того, что Бэтмен был обычным человеком, совершающим что‑то экстраординарное, а не героем, обладающим сверхъестественными способностями.

Под дулом пистолета

Джерард с удовольствием брался за подработки, связанные с комиксами, и одно время работал в магазине, где они продавались. Во время его смены на магазин совершили налет: в зал ворвались двое мужчин в капюшонах и стали угрожать присутствующим оружием. Грабители охотились за комиксами, выпущенными ограниченным тиражом, решив, что они ценнее, чем на самом деле. Они заставили Джерарда встать на колени и приставили пистолет к его затылку. Позже он вспоминал этот инцидент и сказал, что был немного разочарован тем, что жизнь не промелькнула у него перед глазами. Вместо этого он больше беспокоился о том, что, если его застрелят, он не успеет дочитать комикс.

«Я подумал: о боже, я никогда не дочитаю „Человека без страха“. Клянусь Богом, именно об этом я и думал!»

Вместо того, чтобы нанести ему травму, этот опыт научил его тому, что жизнь нельзя растрачивать впустую. Он был полон решимости вырваться из Нью-Джерси, удвоил свои усилия в рисовании, уверенный, что это его путь, и обратился к Харту Д. Фишеру из издательства Boneyard Press, которое недавно опубликовало скандальный комикс о серийном убийце Джеффри Дамере, с идеей книги под названием «На крыльях ворона». Фишер согласился опубликовать этот довольно красочный рассказ в жанре хоррор, выдержавший два издания. Имя Джерарда изменили на Гарри Уэй. Хотя комикс просуществовал недолго, его публикация показала Джерарду, что у него есть талант и что он может чего‑то добиться в искусстве. «Я ставлю перед собой очень высокие цели, потому что в пятнадцать лет я написал свой первый комикс, который был опубликован», – самодовольно отмечал он.

Майки остался один в старшей школе и тоже не вписался в коллектив. Как и старший брат, он страдал от лишнего веса, но летом, между десятым и одиннадцатым классом, сел на жесткую диету и за несколько месяцев похудел на семьдесят фунтов (31 кг). Изменения были настолько заметными, что к нему подошли школьные психологи и спросили, не употребляет ли он наркотики.

«Они думали, что я подсел на героин или что‑то в этом роде, – фыркал Майки, – поэтому все крутые ребята подходили и спрашивали меня, что я принимаю. Они спрашивали: „Что у тебя есть?“ Я отвечал: „Ничего, чувак“. Тогда они такие: „А как ты похудел?“ А я отвечал: „Э-э, тренил?“»

И пока Джерард с