Особо высоким качеством отличался товар М. Г. Кислова. Оптовые партии его часто шли за границу, получая высокие призовые знаки и награды.

В Н. Новгороде было Юринское подворье прямо на ярмарке, где всегда можно было встретить самых знаменитых юринских предпринимателей.

Михаил Гаврилович, был высок ростом, человек деятельный, умный и добрый, заметно скромный и глубоко верующий человек. К рабочим относился с пониманием и уважением. Именно эти в совокупности качества его были приняты во внимание, когда он умер (1924 год), единственный из мирян, не служивший в церкви, был похоронен за церковной оградой, с южной стороны храма Михаила-Архангела.

В отличии от мужа, его супруга Анна Васильевна Кислова, родом с Ветлуги, отличалась грубостью в обращении с рабочими, жадностью и презрением к простому человеку.

Михаил Гаврилович к каждому празднику готовил какие-то подарки рабочим, устраивал для них бесплатные обеды. Внимательно относился к их просьбам. Однажды Михаил Гаврилович привез из Нижнего Новгорода несколько ящиков чаю, корзины всевозможных фруктов и винограда. И все это роздал рабочим. А жена в это время кричала: «Что ты делаешь! раздаешь пьяницам добро!»

— Анна Васильевна, какие же они пьяницы — они нас кормят! — был его ответ.

Не раз заставлял он жену извиняться перед рабочими за ее грубость.

Надо сказать, что грубила не одна Анна Васильевна, были среди владельцев кожевен и жадные, и завистливые, и грубые, и жестокие. Наиболее жестоким самодуром в Юрине считали Королева Николая Егоровича (в его особняке находится СПТУ-31). Когда рабочие требовали у него заработанные деньги, он отвечал: «Ничего, потерпите, крыс будете жрать!..»

У Михаила Гавриловича было немало настоящих и близких друзей среди рабочих. Особым расположением его пользовались Николай Семенович Юрин (отец недавно скончавшегося учителя П. Н. Юрина) Александр Николаевич Баженов, которому, как свидетельствует недавно скончавшийся его сын Николай Александрович Баженов, Михаил Гаврилович лично поручил схоронить в саду наиболее ценные вещи в время революции, когда начались грабежи и бесчинства люмпен-пролетариата. Сад большой, надежно обнесенный оградой, с множеством фруктовых деревьев и кустарников был расположен примерно между кладбищем и «Кругленьким» болотом. Графически место это будет выглядеть так:

В настоящее время здесь проходит улица Пролетарская. Но нашел ли кто-нибудь этот клад — неизвестно. А. Н. Баженов умер в 20-х годах от сибирской язвы. Сын его, Николай, утверждает, что отец склонялся внезапно и никому не успел раскрыть этой тайны.

После революции, когда уже более-менее улеглись разбойничьи страсти местные власти не нашли подходящей кандидатуры для принятия к руководству кожевенным предприятием М. Г. Кислова. И решили доверить управление национализированным хозяйством самому бывшему его владельцу М. Г. Кислову.

Время чрезвычайно трудное. Завод, по существу, стоял, не было сырья и денег. Массовая безработица. И как рассказывал мне П. Н. Юрин (эта беседа проходила 13 августа 1986 года в квартире П. Н. Юрина) Михаил Гаврилович Кислов и Николай Семенович Юрин в 1920 году выезжали и в Москву с ходатайством об организации Юринского кооператива на базе кожевенного производства. Они якобы получили документы за подписью Ленина о согласии организовать такое дело в Юрино. Этот документ по свидетельству Юрина П. Н., отобрал у них (у ходоков) М. В. Лосев (он был секретарем Совета) и передал в «Губко» (это уже Нижегородское ведомство). Дальнейшая судьба документа неизвестна.

После болезни и кончины М. Г. Кислова, национализированным предприятием непродолжительное время управляла дочь М. Г. Кислова Аполлинария Михайловна Кислова. В конце 20-х годов ее сменил на этом посту демобилизованный командир Красной армии Костюков Иван Павлович. Вот он и возглавил уже новое предприятие «Маркокожтрест». Юрино было передано (1920 году) в состав образовавшейся Марийской автономной области.

Марийские власти волею Костюкова решили построить в Юрино гигант кожевенного производства (тогда уже входила в моду гигантомания), для этого разобрали крепостную стену усадьбы по всему периметру парка. Иначе, как диким вандализмом такое безумие назвать нельзя. Из этого кирпича построили цех технологической переработки кожевенного сырья, а это можно было назвать уже пределом глупости. Одноэтажное кирпичное здание этого цеха стоит и поныне, занимая почти половину южной (береговой) стороны Советской улицы. Укрывая от нее волжские просторы.

«Маркокожтрест» по-прежнему обрабатывал бараньи кожи, из которых шили рукавицы, бахилы. Выделывалась здесь кожа и для обуви и других изделий. После войны кожевенное дело в Юрино было ликвидировано, как дорогостоящее.

В поселке оставлено только валяльно-войлочное производство, каким юринцы никогда прежде не занимались.

Передняя улица (так она называлась раньше, ныне — Советская), здесь проживала наиболее богатая часть Юринских предпринимателей. Среди них 4—5 фамилий Кисловых.

Через дом от особняка М. Г. Кислова, в направлении к центру поселка, к Площади, стоит двухэтажный кирпичный дом, принадлежащий заводовладельцу.

АЛЕКСЕЮ СТЕПАНОВИЧУ КИСЛОВУ

Он тоже был довольно богатый и до некоторой степени чудаковатый в жизни человек: в народе его называли «Тетка Олеша». На люди он выходил в том же одеянии, в котором работал в цехах, непременно в подпоясанной пожарной запоном (фартуком), а иногда даже и в промасленных бахилах на ногах, в лаптях.

Зимой он частенько купался в прорубях, а потом забирался погреться в сушильную печь (в этих просторных печах сушили дубильное корье). Алексей Степанович называл эту печь «Крымом». И частенько обращаясь к своей супруге, говаривал: «Сашенька, Сашенька, пойдемка в наш Крым, косточки погреем...»

Кроме достаточного крупного кожевенного завода он еще имел буксирный пароход. Капитаном на нем служил некто Серов из правобережного села Сумки, используя его для целей малого каботажного плавания в пределах Нижегородских и Казанских линий, немало зарабатывая на этом.

В семье Алексея Степановича было две дочери и сын Михаил, который с 30-х годов проживал в Москве.

Младшая дочь, Клавдия, в конце 20-х годов была убита своим другом и одноклассником, Михаилом Тезиковым, который в приступах ревности заподозрил ее в связях с управляющим «Маркокожтрестом» И. П. Костюковым, проживавшим какое-то время в их доме или же по соседству.

Михаил Тезиков был осужден к 8 годам, но года через полтора-два освобождения приезжал в Юрино уже в форме офицера охраны колонии ОГПУ, где он отбывал заключение. А во время войны погиб на фронте.

На этой же Советской (Передней) улице через два дома от усадьбы А. С. Кислова, стоит довольно постаревший