У Эллистонов Джейми спал в специальной нише, устроенной по старинке в стене на кухне. Выглядела она совсем как маленькая, уютная пещерка. Мне даже позавидовать захотелось, когда я её увидела.

– Эллистоны ко мне очень хорошо относились, – рассказывал Джейми. – Им нравилось, что в доме снова есть мальчик.

Примерно спустя месяц домой вернулась Сьюзан. Чтобы не заставлять её ехать поездом, доктор Грэм забрал Сьюзан на машине. Дышала она всё ещё очень слабо, но в целом сносно. Мы с леди Тортон подготовились и к её приезду устроили грандиозный праздничный обед с жареной курицей (Пенелопой), кресс-салатом, консервированными фруктами (давно приберегали для особого случая) и варёным пудингом на ежевичном джеме (последняя банка с лета оставалась). Мы пригласили всех: доктора Грэма, Фреда, Эллистонов, девушек из Земельной дружины – всех, кроме Мэгги, которая по-прежнему торчала в своей школе. Одной курочки на десять человек было, конечно, маловато, зато на вкус она выдалась просто потрясающей, а к ней я ещё картошки нажарила целую уйму.

Весь день я никак не могла оторвать от Сьюзан глаз. Хотелось просто сидеть и смотреть на неё без конца. Я подкладывала ей в чай ещё сахарку, а потом смотрела, как она отхлёбывает из чашки. Как она дышит.

– Ада, хватит со мной нянчиться, – сказала, наконец, Сьюзан уже под вечер. – Ты мне так оскомину набьёшь. Всё со мной в порядке.

– Не бью я никакую оскомину. – Ещё бы знать, что это.

– Это выражение такое, значит, надоесть. Ты меня опекаешь, как мамушка. Расслабься.

– Я расслабленная.

– Заботиться обо мне – не твоя задача.

– Конечно, моя, – возразила я. – А чья же.

– Протеже – тот, кого оберегают, а не тот, кто оберегает. Забыла? – Точно мысли мои прочитала. – И оберегать тебя – снова моя задача. – Она похлопала меня по ладони. – Когда я была не в состоянии, о тебе заботилась леди Тортон.

Я вскинула глаза на леди Тортон – она как раз шла на кухню за добавкой, и при этих словах мельком мне улыбнулась.

– Д-да, – протянула я и с трудом сглотнула. А ведь насчёт леди Тортон верно, хотя я этого не сознавала до сих пор, так была занята волнениями из-за Сьюзан. Сказала бы сейчас, что нет, я сама о себе заботилась.

Пока Сьюзан болела, я чувствовала себя в одиночестве – хотя на самом деле в одиночестве я не была. Так странно. Я ведь действительно доверилась леди Тортон. Почти так же, как я обычно доверяюсь Сьюзан.

Может, не такая уж она и ужасная мать.

– Знаю, – сказала Сьюзан. – Я и не волновалась за вас. Вы с Джейми были в надёжных руках.

В надёжных руках. В руках леди Тортон. В надёжных руках леди Тортон. Надо же, кто бы мог подумать.

«Дорогая Мэгги. Когда в Лондоне твоя мама рассказывала мне про то, что вы когда-то делали с ней вместе, вид у неё был самый счастливый на свете. Она с такой радостью мне всё показывала, оттого, что вспоминала, как вы вместе там гуляли. Думаю, она любит тебя куда больше, чем тебе кажется».

«Дорогая Ада. Я такая несчастная. Пожалуйста, скажи моей маме, что мне очень надо домой».

Глава 58

Мне поставили очередное пожарное дежурство в паре со Сьюзан, но Сьюзан, понятное дело, была ещё не в состоянии, и со мной вызвалась сходить леди Тортон. Смена нам досталась поздняя, с двух до четырёх. Леди Тортон завела будильник и ночью разбудила меня.

Ночь стояла ясная, лунная, белая. Снежный покров на земле отражал сияние месяца. С того дежурства летом на пару с Мэгги я выходила на смену не раз. И ни разу ничего не случилось. Подниматься на шпиль становилось ночь от ночи проще, но до конца страх никак не уходил. Хотя теперь, когда я поняла его причину, бороться с ним стало немного легче.

– Когда ты здесь, у тебя нет чувства, будто ты снова в Лондоне? – спросила меня леди Тортон. Она стояла близко к краю и смотрела в бинокль на небо.

– Что? Почему? – не поняла я.

– У тебя просто лицо такое… Как в тот день, когда мы поехали смотреть твою бывшую улицу.

Я удивлённо на неё посмотрела.

– Немного, – ответила я погодя. – Боюсь, что окажусь в западне и не смогу выбраться.

Леди Тортон начала что-то говорить. У неё зашевелились губы, но слов я так и не расслышала. Её голос потонул в резком, внезапном, визгливом вое сирен. В городе дали сигнал воздушной тревоги.

Бомбёжка. Настоящая, прямо над нами. Первая бомбёжка за месяцы.

Леди Тортон рывком развернулась и вонзила взгляд в небо. Я тоже зарыскала глазами. Слева из-за холмов на светлом лунном небе замаячили крохотные точки. Самолёты.

– Бомбардировщики! – закричала я. Это крупные, в середине. По бокам от них – истребители, они поменьше.

– Да! – кричит мне леди Тортон. – Внимательно смотри! – Это значит, надо подметить, куда упадут бомбы – то есть где может загореться.

А сирены всё не унимаются. Я представила, как Сьюзан и Джейми сбегают вниз по лестнице, спускаются в наше убежище Андерсона. Представила, как Фред и девчонки из дружины бегут в свои.

Из нутра бомбардировщиков вырвались и полетели вниз тёмные пятнышки. Только пятнышки коснутся земли – тут же взрываются. Где взрываются – там сразу пах! огоньки, но в снегу огоньки моментально гаснут.

Снег – слава богу, снег!

С нашего аэродрома в воздух взметнулись спитфайры, готовые к бою с немецкими самолётами. Слышно было, как загрохали зенитки, в небе замелькали вспышки их огней. А в следующий миг высоко над нами полыхнул ярким пламенем мессершмитт.

Горящей дугой он полетел на землю – на нас. Он прожужжал мимо шпиля, пролетел от нас в каких-то метрах, не больше, и со скрежетом рухнул на главную городскую улицу грудой покорёженного металла. Зазвенело стекло, загрохотали обломки кирпича.

Казалось, жар огня внизу доходит даже до нас. Вонь горящего авиатоплива до нас точно доходила. Вместе с леди Тортон мы стояли на шпиле, наблюдали за всем вокруг, пока сирены не дали отбой, пока остаток немецкой эскадрильи не скрылся за проливом и пока мы не удостоверились, что горит во всем городе один мессершмитт. Тогда мы спустились вниз.

Я смогла выбраться. Никакой западни. Сердце колотилось, но ноги не подвели.

Внизу уже трудились дежурные Местной обороны: пытались сбить пламя водой из колонок. Нам просто повезло, что ни одно здание не было