– В первую очередь нам надо вот что сделать, – объявила леди Тортон. – Купить тебе нормальное пальто.

– Зачем мне пальто. Мне не нужно пальто.

– И слушать не желаю. – Я сердито взглянула на неё исподлобья, и она добавила: – Что бы, по-твоему, сказала Сьюзан, а? Думаешь, ей бы не хотелось купить тебе новое пальто?

Ну, так не честно. На мне было то самое пальто, которое Сьюзан мне ещё год назад купила, пока я лежала в больнице. Оно и тогда мне было маловато, а уж теперь, несмотря на неоднократные попытки Сьюзан подвыпустить его по швам, сидело совсем в облипочку. У нас в посёлке сыскать на меня пальто, что новое, что с рук, нам не удалось, а поехать куда-то не было возможности.

Сьюзан была бы счастлива купить мне новое пальто.

Мы отправились в такое место, называется универмаг. Место это было просто огромное, прямо целый город магазинов под одной крышей. В детском отделе меня измерили с ног до головы, а потом вынесли на выбор целых четыре разных пальто, все ладно сшитые, все из чудесной новой шерсти. Я примерила одно за другим.

– Отлично подходят, – закивала головой леди Тортон. – Какое тебе больше нравится?

Красное, синее, серое и какого-то болотного цвета.

– Не знаю, – сказала я.

– Ну, выбирать за тебя я не намерена, – заявила леди Тортон. – Твоё пальто, тебе носить. И я хочу, чтобы тебе нравилось его носить.

Сьюзан говорила, в красном у меня измотанный вид. Я потянулась к серому.

– Вот и хорошо, – заключила леди Тортон. – Берём.

Леди Тортон сказала продавщице, что новое пальто я надену прямо сейчас, отдала ей старое и велела доставить его в «Клэриджез». Несколько сдавленным голосом продавщица сказала: «Хорошо, мэм, как прикажете».

Когда леди Тортон оплачивала пальто на кассе, я отвернулась. Не хотела знать, сколько оно стоит.

Уж конечно, поменьше, чем моя операция, но всё равно.

Потом мы сели на автобус и приехали к какому-то громадному зданию, леди Тортон назвала его «музей». Что музей есть такое, она не объяснила. «Картины, правда, убраны в запасники, – сказала она, – зато в обед по рабочим дням устраивают концерты». Мы отстояли длинную медленную очередь. Внутри теснились рядами маленькие стульчики, и мы заняли два свободных места. На краю залы стоял стол со снедью, и леди Тортон купила нам по сэндвичу.

Наконец в залу вошла женщина, села за пианино перед нами и стала играть. То, что это называется пианино, сообщила мне леди Тортон. Раньше я его не видела никогда. Оно, правда, немного напоминало церковный орган, только звучание не такое дрожащее. Собственно, звучание вообще не было похоже на обычную в моём представлении музыку: одни только звуки, но слитно, без слов. В какой-то момент я закрыла глаза, и в голове сами всплыли приятные воспоминания: лето, радость, трава. В такой музыке можно было раствориться, и я растворилась. Я снова могла дышать. Я почти уснула.

Под конец и сама леди Тортон уже не выглядела такой напряжённой.

– Люблю концерты, – призналась она.

Концерт, пианино, гостиница, лифт. Универмаг. Музей. М-да, надо было взять с собой словарь.

– А Мэгги тоже здесь бывала и всё это делала? – спросила я.

– Ну, конкретно на этих концертах не бывала, – ответила леди Тортон. – Это особые, до войны таких не устраивали.

– Не, в смысле, в универмагах и в «Клэриджез» и всех этих ярких зданиях…

– Ах, что ты, ну конечно! – рассмеялась леди Тортон. – До войны мир был совершенно иной, надо сказать. Бывало, я привозила сюда Маргарет на выходные. Мы ходили на представления, в зоопарк, всюду. Столько всего потрясающего видели… – и улыбка воспоминаний озарила её лицо. Даже в глазах засветилась радость.

Обратно в больницу мы возвращались пешком по улицам, повреждённым взрывами. Кой-какие здания частично восстановили; остальные стояли, заваленные обломками. В одном месте мы даже задержались, до того был непривычный вид: солидная каменная груда руин, а по бокам с обеих сторон – уцелевшие лавки, и обе работают, как ни в чём не бывало.

– Видимо, времени не было расчистить, – заключила леди Тортон.

Больница. Заходим. Вверх на этаж, вперёд по коридору. На белой стене – чёрная линия, поручень из тёмного дерева. Дверь тоже деревянная. Комната заставлена койками. Лица незнакомые, пока не доходим до конца, до самой последней койки слева – и на ней лежит Сьюзан.

Последние два отрезка я пробежала бегом, но теперь остановилась, не решаясь дотронуться. Можно ли? Сьюзан спала, голова и плечи высоко вздымались на подушках в белоснежных наволочках.

Леди Тортон проговорила:

– Сьюзан. К тебе пришла Ада.

Веки задрожали. Медленно открылись.

Сьюзан улыбнулась.

Из меня выбился наружу звук, похожий одновременно на смех и на вскрик.

– Можешь сесть, – сказала мне леди Тортон. – Ты ей не повредишь.

Очень, очень осторожно я опустилась на край кровати Сьюзан. Подвинулась чуточку поближе. Ещё. Подалась вперёд головой и плечами, почти прилегла, так чтобы только едва касаться её бока. Я бы обняла её, как Джейми, но не хотела затруднять ей дыхание.

– Пришлось привезти, – сказала леди Тортон Сьюзан. – А то она бы себя довела. Совсем распереживалась.

Сьюзан слегка дотронулась до моих волос.

– Конечно, – прошептала она.

Я должна позаботиться о Сьюзан. Она больна. А я здорова. И я – её протеже. Но леди Тортон уже доставала вещи, которые она привезла для Сьюзан; потом расчесала ей волосы, подлила воды в кувшин на тумбочке, и всё это – пока я просто лежала рядом, а Сьюзан поглаживала мои волосы.

– Я не умру, – проговорила Сьюзан.

Мы с леди Тортон замерли.

– Не волнуйся, – добавила Сьюзан. – Врачи говорят. Кризис не миновал. Но мне кажется. Что уже. У тебя на руках я не умру, Ада.

– Бекки, – сказала я.

– Знаю. – Она выговаривала слова медленно, и между ними делала паузы, чтобы вдохнуть. – Теперь. Есть новое лекарство. Стрептоцид. Раньше не было. Когда Бекки болела.

– Чудесное лекарство, – подхватила леди Тортон энергичным тоном, каким она обычно подбадривала своих волонтёров.

– Оно действует, – прошептала Сьюзан. – Ада. Я не умру.

До конца я ей не поверила. Разве что чуть-чуть.

Глава 55

Перед тем как уходить, я поцеловала Сьюзан в щёку. Щека всё ещё горела из-за жара. Когда мы выходили, мне казалось, точно я