— От мудака слышу.

— Может, он и прав, — сказал я. — Может, нам не следует ставить здесь лагерь.

— Вот не втирай мне, ладно?! Это все потому, что мы не японцы. Мы гайдзины. Если бы мы не были иностранцами, он бы так на нас не сорвался. Расисты хреновы!

— Ты сейчас просто подтверждаешь их стереотипы о том, что все американцы хамят и ведут себя по-свински.

— А он подтверждает мои стереотипы! Свинья ксенофобская.

— Ты не у себя в стране.

— И что, это дает ему право вести себя как мудак?

— А ты знаешь, что «кемо сабе»[2] — это не японский?

— Да ну, и что это?

Я покачал головой и молча пошел дальше.

На заре моего пребывания в Японии я как-то сидел в ресторане с парой друзей. Предложением дня был алкогольный безлимит на водку, саке и коктейли всего за триста иен.

Подвох был в том, что нужно было успеть набраться за полчаса. Потом безлимит сгорал. И, будучи весьма нетренированными выпивохами, через час мы уже с трудом держались на ногах.

Когда я садился в электричку вместе со своим соседом по комнате, я громко разговаривал по телефону со своей бывшей, Шелли, которая случайно позвонила мне именно в этот момент. Мой сосед, рослый шотландец, сидел напротив меня, уставившись в стакан с ромом, украденный из бара, чтобы можно было продолжить пить и по пути домой.

Я не обращал внимания на японца рядом с нами, пока он не начал распекать меня по-японски. Я тогда не осознавал, как жутко нарушаю местный этикет, треплясь по телефону в электричке, и поэтому начал препираться с ним. Шотландец наблюдал за перепалкой, уставившись на нас немигающим взглядом, потом пробормотал что-то и выблевал все алкогольное содержимое своего желудка. К его чести, он сумел поймать большую часть в украденный стакан. Японец же пулей выскочил из поезда на ближайшей станции.

В тот момент я посчитал этого человека болваном, потому что он лез не в свое дело. Но утром, проспавшись, я осознал, что болваном в этой ситуации был я, поскольку наплевал на все нормы поведения, принятые в японском обществе. Он, наверное, принял меня за типичного гайдзина, да я, по сути, и был им. Был ли он ксенофобом? Я так не думаю. В Японии существует сложная система правил поведения в обществе. Японцы им строго следуют, а иностранцы частенько не имеют о них понятия. Поэтому иностранцев воспринимают иначе и по-другому с ними обращаются. Такова Япония. Нужно либо привыкнуть к этому, либо сменить страну.

Мы шли еще, наверное, минут десять, пока не наткнулись на то, что нам было нужно. Слева от основной тропы проход между двумя деревьями перегораживала натянутая веревка, на которой болталась табличка с надписью на английском: «Проход запрещен!» За этим препятствием убегала в чащу еле заметная стежка. По обе стороны от нее росли тоненькие молодые деревья, а сверху ветки, похожие на костлявые пальцы, сходились так плотно, что образовывали зловещий туннель.

Я вновь ощутил, что мне тут не по себе, и опять задумался, стоит ли нам здесь оставаться.

По Мел было видно, что она думает о том же. Она скрестила руки на груди, будто ей стало холодно, и произнесла:

— Только не говорите мне, что мы собираемся идти туда!

— Конечно туда, куда же еще? — сказал Бен.

— Почему мы не можем поставить палатки прямо здесь?

— Здесь скучно.

— Спасибо, мне веселья уже с головой хватает.

— Нас увидят люди.

— Кто? Мимо нас за все время только трое прошли.

— Мы пойдем по этой тропе, — сказал Бен. — Найдем хорошее местечко и встанем лагерем.

— Тот человек угрожал вызвать полицию, — напомнил Нил. — Что, если он действительно позвонит в участок и сюда придут копы? Мне не улыбается оказаться под арестом.

— Под арестом? За что? — удивился Джон Скотт. — За то, что мы сошли с тропы?

— Проход на частную территорию. Они видели наше снаряжение. Они способны сложить два и два.

— Это муниципальные земли.

— Эта табличка запрещает проход.

— Но тут не указано никакого наказания!

— А что здесь? — Мел показала на вторую табличку, поменьше. На ней что-то было написано иероглифами кандзи[3].

— Не ходите в лес, — перевел Томо. — Вы заблудитесь.

— И все? — спросила.

— Ну вот, видите! — воскликнул Джон Скотт.

Я огляделся в поисках других запрещающих знаков и обнаружил камеру слежения на черной подставке, небрежно спрятанную за деревом в трех метрах от нас.

— Это что еще за новости? — спросил я, показав на камеру.

Все поглядели в ту сторону. У некоторых вырвались возгласы удивления.

— И кто это поставил здесь? — поинтересовался Нил. — Полиция?

— Наверное, — ответил Бен. — Даже если так, можно не заморачиваться.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Мел. — Может, они смотрят на нас прямо сейчас!

— Даже если смотрят, — протянул Томо. — Им нет до нас дела.

— Почему это? — спросил я.

— Они беспокоятся за суицидников. А вы кто? Вы — иностранцы! Они же в курсе, что вы не собираетесь массово кончать с собой, верно? Поэтому они не обращают на нас внимание.

Я взглянул на Мел. Она безвольно пожала плечами, и это подействовало на меня успокаивающе. Бен, ухмыляясь, перешагнул через веревку, потом помог Нине. Когда она переступала через ограждение, ее шорты задрались. Следом шел Джон Скотт, он легко перепрыгнул веревку боком, за ним последовал Томо, потом Нил, который запнулся о веревку и чуть не упал. Я предпочел поднять веревку вверх, и мы с Мел прошли под ней.

Оставив позади основную дорогу, мы устремились к неведомому.

4

Мы шли в тишине. Настроения шутить и веселиться уже не было. То, что задумывалось просто как возможность классно провести время, превращалось во что-то более серьезное.

Возможно, формально мы и не нарушали закон, но мы явно находились там, где нам быть не следовало. Аокигахара — это место, куда люди приходят, чтобы расстаться с жизнью. Это место для мертвых, а не для живых. Кажется, мы все начинали осознавать это, пока шли куда-то по темному туннелю из ветвей.

Тем не менее никто не заикнулся о том, чтобы повернуть назад. Нас всех гнало вперед болезненное любопытство, желание увидеть, что ждет за следующим поворотом, возможность пощекотать нервы, — такова уж человеческая натура.

Пульс у меня участился, обострились все ощущения, будто я только что выпил залпом банку энергетика. Я вглядывался в плотные заросли, тянущиеся с обеих сторон, хотя и не вполне понимал, что хочу за ними разглядеть. Петлю на ветке? Труп?