— Откуда ты знаешь, что это не личная месть? Преступление выглядит очень личным. Старые счеты. Подобное мог совершить кто-то очень близкий: рассерженный бывший, отвергнутый фанат. Кто-то, кто знает подходы к дому и расписание жизни семейства.

— Это выглядит как месть, причем личная, я согласна, — ответила Тесс. — Но я бы не стала списывать этого несуба со счетов. Его действия исполнены уязвленного нарциссизма, а модус операнди самый эффективный, что я когда-либо видела. Вы не хуже меня знаете, чем такое может кончиться.

Пирсон откинулся на спинку стула с глубоким вздохом, полным раздражения.

— И чего ты от меня хочешь, Уиннет?

Тесс обрадовалась, что он не упомянул, во что обойдется расследование, основанное исключительно на ее догадке.

— Постараюсь убедить полицию Палм-Бич подать официальный запрос, чтобы на бумаге все выглядело подобающе. Но главное, что мне сейчас нужно, — помощь Донована. Он самый лучший аналитик у нас в штате. Нечего и надеяться раскусить это дело без него. Только ему под силу обработать все, даже мизерные, улики, оставленные нам несубом.

— О, Донован придет в ужас! — усмехнулся Пирсон. Такого неприкрытого сарказма Тесс никогда не слышала от опытного следователя, всегда остающегося в узкопрофессиональных рамках. — Он собирался взять отгул завтра и во вторник и поехать с друзьями на рыбалку в Кис на все выходные. И я уже дал ему добро.

Улыбка на ее лице сменилась беспокойством:

— Но я ведь все еще могу попросить его, правда?

— Конечно, можешь.

— Спасибо, сэр, — Тесс встала, намереваясь покинуть кабинет.

— Еще одно, Уиннет, — остановил ее Пирсон и отхлебнул минеральной воды из почти пустой бутылки.

Она снова села, глядя, как нервно его пальцы стучат по зеленой папке.

— Не под запись, Уиннет, — продолжил босс. — Ты когда-нибудь использовала ресурсы ФБР в личных целях?

«К чему он, черт возьми, клонит?» — испугалась Тесс, внезапно почувствовав, как живот скрутило от страха. Вопрос начальника оживил воспоминания о том, как она, еще зеленый новичок, пыталась найти того, кто набросился на нее и оставил умирать на темной улице. Это произошло всего за несколько недель до начала ее обучения в Куантико.

— Ну, — Тесс с трудом сглотнула, горло внезапно пересохло, — много лет назад я пыталась найти насильника по незарегистрированному делу, — она и сама понимала, насколько неестественно звучит ее голос. — Я надеялась, что, если отыщу несуба, уговорю жертву официально обратиться в полицию, — Тесс снова сглотнула. — А почему вы спрашиваете?

— Ты пошла бы на это снова? — поинтересовался Пирсон, игнорируя ее вопрос.

Она нахмурилась и внимательно поглядела боссу в глаза:

— Я себе сейчас могилу рою, да?

Он ответил ей прямым взглядом, в котором Тесс не увидела ни тени обмана:

— Нет, Уиннет, просто помогаешь коллеге.

— В таком случае, черт возьми, да. — Невидимая рука, до этого стискивавшая ее горло, разжалась. — У этого коллеги есть друзья в ФБР, возьмите на заметку.

8 Я смотрю

Я смотрю, как она спит.

Здесь темно, лишь слабый свет полной луны, просачивающийся сквозь закрытые жалюзи, оставляет легкие серебристые полосы на стене. Ночник, включенный возле двери, освещает полумесяцем кусок толстого ковра у изножья кровати и ее тапочки, которые она сбросила легким движением, перед тем как улечься на мягкие простыни.

Здесь тихо, такая тишина, что я слышу ее дыхание. Она выглядит умиротворенной, ей не знакомы ночные кошмары. Они терзают не всех. Лишь несчастных, чье темное прошлое отзывается страхом и болью, горем и скорбью. А как же она? В ее снах нет чудовищ. Не было до сих пор.

Здесь спокойно. Все замерло в неподвижности. Лишь ее груди поднимаются и опускаются, когда она дышит, отчего футболка колышется с еле заметным шорохом. Этот звук повторяется и гипнотизирует, будто шорох морских волн, омывающих песчаный пляж вдалеке. Я стою, прислонившись к стене, под прикрытием теней, и слежу, как воздух наполняет ее легкие и выходит наружу, выполнив свое предназначение. Ее дыхание — как мелодия, такая нежная и тихая, что ее едва можно распознать, но она запоминается, она так же реальна, как подпись или отпечатки пальцев. Я смогу узнать эту мелодию всегда.

Она не чувствует опасности. Она отодвинула одеяло, и прекрасная стройная ножка легла поверх простыней, где прохладный воздух свободно касается теплой кожи. Она совершенно не осознает, кто она такая, и сбросила все дневные маски самоуверенности. Когда она спит, то и впрямь становится собой, а не кем-то, кем, как думает, должна быть.

Я наслаждаюсь видом ее тела, испытывая мучительную ненависть к футболке, которую она надела, бесформенному куску бесполезного хлопка, не прибавляющему к ее красе ничего. Он скрывает от глаз, кто она, кто же она на самом деле. Отчего какие-то части нашего тела должны оставаться скрытыми, неужели они менее хороши, чем остальные? Кто это решил, и почему все подчиняются этому решению? Проклятая футболка скрывает ее красоту, не дает миру узреть ее такой, какой она заслуживает быть. Мой взгляд следует за изгибами ее тела, упирается в несчастные красные трусики, которые она натянула после душа. Еще один бесполезный кусок ткани у меня на пути.

Не беспокойся, моя краса, скоро я покажу всему миру, какая ты, какова ты в действительности. Я тебя освобожу.

9

Дата и время

Почти ничего не изменилось в конференц-зале отдела полиции Палм-Бич с тех пор, как Тесс последний раз появлялась здесь. Обшарпанные стены и видавшая виды мебель. Но на стене появился новый пятидесятидюймовый экран, а возле двери — белая доска на колесиках. В углу на кофейном столике — кофемашина, на замаранном столе посреди зала — новенький телефон с коммутатором. В общем, все, что нужно для начала работы.

Удовлетворенная увиденным, она положила ноутбук в чехле на стол и расстегнула молнию. Слова Донована все еще звучали в ее голове.

— Что мне надо сделать, чтобы избавиться от тебя? — спросил он, едва она появилась в его кабинете.

— Ты всегда можешь сказать