Связанных положили на ковер, изрядно засыпанный пеплом. Маоисты посовещались немного и объявили, что все предстанут перед революционным трибуналом.

— Трибунал будет заседать в соседней комнате, — объявил их предводитель. — Мы изучим степень вины каждого, а затем вынесем приговор.

Мариссель, размягченный выпитым вином, первоначально воспринимал все это как несколько грубоватую, но все же шутку и в общем довольно равнодушно за всем наблюдал. Его клонило в сон, и когда увели первую студентку, он даже задремал, в противоположность Венеру, который, не переставая ругаться, пытался освободиться от пут. Оставшийся охранять их парень высокомерно наблюдал за его усилиями и, когда Венер ослабил какой-то узел, подошел и безмолвно затянул его потуже. Венер буквально изошел проклятиями.

Появились двое и увели следующую студентку. Первая не вернулась. «Что это значит?» — подумал Мариссель.

Прошло полчаса, забрали третью.

— Эй, послушай, — обратился Мариссель к охранявшему их парню. — А куда девушек дели?

— Да что ты с этой сволочью разговариваешь? — разозлился Венер.

Парень презрительно сплюнул.

— Ах ты!.. — Венер зашелся бранью. — Посмотри мне в глаза! Я тебе…

Венер не прекращал ругаться и очень энергично шевелился.

Уже всерьез забеспокоившийся Мариссель попробовал вновь спокойно обратиться к парню.

— Пожалуйста, объясни толком, куда делись девушки.

— Они в ванной, — процедил парень.

— Почему в ванной? — не понял Мариссель. — Что там с ними делают?

— Топят, — тем же равнодушным тоном ответил парень. Парень сказал это так буднично, что Мариссель поверил.

— Испугался? — с явным удовольствием заметил парень. Он нагнулся над Марисселем, чтобы увидеть следы страха на его лице. — Правильно, ты и такие, как ты, должны бояться народного гнева.

Он выпустил Венера из-под контроля всего на две минуты, но этого оказалось достаточно. Связывать людей — это тоже надо уметь; группа маоистов впервые устраивала народный трибунал, потому действовала неумело, кустарно. Крепкий, спортивный Венер сумел освободить руки и вскочил. Он бросился на охранявшего их парня и сбил его с ног. Тот был настолько ошеломлен неожиданным поворотом в развитии событий, что почти не сопротивлялся и даже не закричал. Венер засунул ему свой носовой платок в рот вместо кляпа и снятыми с себя веревками связал его. На сей раз узлы были покрепче.

Венер развязал Марисселя и помог ему подняться.

— Бежим немедленно в ванную, — Мариссель схватил его за руку. — Может быть, они действительно их убивают…

— Подожди, — остановил его Венер. Он оглядывался по сторонам, что-то соображая.

— Где твой пистолет?

— В столе.

— Давай его сюда, — приказал Венер.

Мариссель бросился к столу, вывернул один ящик стола, второй…

С шумом распахнулась дверь, и их глазам предстало зрелище, которое даже Венера заставило побледнеть.

На пороге стояла одна из студенток, совершенно голая, в крови. Она зашлась в крике, и искаженное лицо казалось особенно страшным, потому что с ее головы исчезли волосы. Голый череп и разинутый в крике рот — было от чего прийти в ужас. Она вырывалась из рук парня, пытавшегося удержать ее одной рукой. В другой у него был нож.

Мариссель рванул ящик на себя и нащупал пистолет. Это был маленький пистолет двадцать второго калибра. Мариссель поднял его в дрожащей руке.

— Ну, ну стреляй же! — стегнули его слова Венера.

Девушка продолжала отбиваться, а парень так же сосредоточенно и безмолвно пытался утащить ее назад. В любую минуту могли появиться остальные поклонники Мао.

— Стреляй, стреляй! — кричал Венер.

Пистолет ходил в нетвердой руке Марисселя. Он хотел прицелиться, но на мушке оказывались то голова маоиста, то голый череп несчастной девушки. Наконец парень оторвал девушку от дверного косяка и стал толкать ее к лестнице. Теперь он стоял спиной к Марисселю. Момент был удобный.

— Что ты медлишь? — Венер подскочил к Марисселю.

Мариссель опустил руку.

— Не могу, — сказал он.

— Баба! Тряпка!

Венер вырвал у него из руки пистолет. Он, держа пистолет обеими руками, тщательно прицелился.

— Не надо, — сказал Мариссель. Он схватил сзади Венера, но тот с силой оттолкнул Марисселя и выстрелил. В небольшой комнате звуковая волна больно ударила по ушам. Мариссель схватился за голову. Венер стоял в прежней позе, как зачарованный, глядя на свою жертву. Парень выпустил из рук девушку и нож и повалился вперед.

Сверху скатились его друзья. Они увидели Венера с пистолетом в руке, и этого было достаточно для того, чтобы принять самое мудрое решение. Они бросились к выходной двери и исчезли.

Венер опустил пистолет и сел прямо на ковер.

— О, боже, — пробормотал Мариссель. Он пошел к телефону. Минута растерянности прошла, и надо было что-то делать.

— Кому ты собираешься звонить? — спросил Венер.

— Хочу вызвать полицию.

— Подожди, — Венер взял телефонную трубку. Он все еще не выпускал из рук пистолет. — Сначала надо дозвониться Доллингеру.

— Зачем?

— Ты не понимаешь, что здесь произошло? Полиция упечет нас за решетку.

— А что Доллингер может сделать?

— Многое. И развяжи этого идиота. Пусть убирается.

Мариссель не стал спорить. Он вышел в коридор и помог подняться дрожавшей от ужаса девушке. Он почти внес ее наверх, где притаились остальные студентки. Они не знали, что произошло внизу. Обе были раздеты. Одна обрита наголо, у второй выстрижена левая половина головы.

— Что они с вами сделали? — спросил Мариссель.

— Раздели догола и выбросили одежду на улицу, — плача, рассказывали они. — Потом решили побрить наголо и в таком виде вывести на улицу. Один из них был парикмахером, он это и придумал. Остальные ругали нас и требовали раскаяния. Они сказали, что доведут процесс перевоспитания до конца.

— А кто ее порезал? — Мариссель указал на девушку, которая была в крови.

— Она сопротивлялась и поранилась ножницами.

Мариссель выбрался на улицу и в темноте подобрал женскую одежду, валявшуюся под окном. Когда он возвращался, у дома остановился «ситроен» Доллингера. Он жил рядом.

Доллингер бросился к Марисселю.

— Вы что, действительно кого-то убили?

Мариссель кивнул. Доллингер, перепрыгивая через ступеньки, поднялся на площадку, где лежал маоист. Мариссель следовал за ним. На ступеньках что-то блеснуло. Нож? Мариссель нагнулся и поднял длинный и тонкий предмет. Это была пилка для ногтей, оставленная, видимо, матерью Венера. У страха глаза велики, в той ситуации, конечно, ее можно было принять за нож.

Доллингер склонился над парнем, раскрыл ему веки, послушал сердце.

— Готов.

Потом повернулся к Марисселю.

— Поднимись к девочкам, пусть приведут себя в порядок, но не уходят. Я им кое-что объясню.

Мариссель