— Даже так?

— Даже так. Хочешь — верь, а хочешь — нет.

— Верю. И ты пришел к выводу, что это ностальгия?

— Да. Лева, просто мы за всей этой нашей оперативной беготней и прочей мутотенью не замечаем, как меняется время.

— Ну, я бы поспорил.

— Не советую. Потому что именно так оно и есть. Ты вспомни, скажем, девяностые. Да даже нулевые. Вспомни, сколько у нас с тобой интересных было дел.

— А что там вспоминать? — качнул головой Лев Иванович. — Смутное время было, особенно девяностые. Бандитские разборки, стрельба, банды всякие. Мы с тобой еще думали, что нам от них никогда не избавиться.

— Вот именно. — Крячко поднял указательный палец вверх. — Тогда мы именно так и думали. А сейчас посмотри вокруг: где эти самые братки и всякие банды?

— Так они никуда и не делись, — возразил Гуров. — Просто вышли, скажем так, на более цивилизованный уровень.

— Верно. Поэтому сейчас у нас с тобой нет вызовов на перестрелки с кучей трупов. Да, не спорю, убийства бывают каждый день. Но что это? Чаще всего какая-нибудь банальная бытовуха. Типа Вася косо посмотрел на Петю, а тот по пьяной лавочке его ножиком пырнул. Или отлупил до смерти. Ну, или если где-то на трассе за городом столкнулись пять тачек, а там несколько покойников, особенно если еще и дети, не дай бог, конечно. Тогда да, нас дергают. По какой причине, зачем, чего и как. Или если серия попадется, ее тоже нам, в главк, отдадут. Скажешь, нет?

— Скажу «да», — согласился сыщик. — Но разве, по-твоему, это плохо? Преступность мы, конечно, никогда не победим, даже если будем работать по двадцать четыре часа в сутки без выходных и отпусков. Но без работы точно не останемся.

— Лева, я не говорю, что это плохо. Просто, как мне кажется, мы с тобой привыкли к определенному… — Стас пощелкал пальцами. — Стилю, что ли. Или ритму в нашей работе, и его смена кажется нам уже непривычной. Как будто чего-то не хватает.

— То есть ты хочешь сказать, что мы за годы службы привыкли ко всяким разборкам, перестрелкам и тому подобному, что сейчас работа нам кажется рутиной? — уточнил Лев Иванович.

— Именно это я и хочу сказать.

— Мне кажется, ты сгущаешь краски. Вся эта муть улеглась уже не год и не два назад. А с добрый десяток, если не полтора. Уж за столько-то времени можно привыкнуть.

— Можно. Но сложно. Согласись, Лев Иванович, раньше все равно даже убийства были какими-то интересными историями с изюминкой. Где можно и побегать, и поискать, и голову поломать над разгадкой. А сейчас? Ну, выловили за полгода пять покойничков из речки. Что первым придет в голову? Маньяк завелся.

— Это смотря что за покойнички, — усмехнулся Гуров.

— Я к примеру и в общем. Нечасто у нас такие дела бывают, в которых и покопаться интересно, и нерабочее время не жалко потратить.

— Здесь ты прав. Да, Стас, неизвестно, что хуже или лучше. С одной стороны, меньше всяких разборок-перестрелок, и люди живы-здоровы, а с другой — нам скучно становится.

— Ой, не сглазь, — заметил напарник. — Скучно, не скучно, но, знаешь, уже разборок с перестрелками и бандитами как-то и не особо хочется. Всему свое время, Лева.

— А вообще, — неожиданно заметил сыщик, — лучше бы было действительно побольше интересных историй. Не этой пальбы бандитской, где все просто и понятно, а именно интересных историй.

— Как в детективах Конан Дойля или Агаты Кристи? — улыбнулся Станислав.

— Хотя бы. Там ведь куда ни плюнь, сплошные убийства. Особенно у этой мадам Агаты.

— Ну, это ты загнул, товарищ дорогой. Там, знаешь ли, хоть и убийства, но все так витиевато, красиво, отлакированно… В жизни-то не так.

— Да ты знаешь, всякое случается.

— Не спорю. Но даже если взять житейскую сторону вопроса, то давай посмотрим правде в глаза. То было в Англии сто лет назад, а мы живем здесь и сейчас. Ну, грохнули бы какого-нибудь министерского сынка, неважно, по какой причине — по любви, ревности, из-за денег или еще из-за чего-нибудь. Думаешь, мы с тобой, как Эркюль Пуаро или Шерлок Холмс, сидели бы в кабинете с трубочкой да строили красивые теории? А вот шиш с маслом. — Крячко сложил из пальцев фигу. — Мы хоть и в главке работаем, но такое дело нам бы сроду не отдали. А даже если бы и отдали, то долбали бы по сто раз на дню с вопросами: «Когда раскроете?», «Чего не шевелитесь?» и тому подобное.

— Считаешь, мы рылом не вышли для таких дел? — хмыкнул Лев Иванович.

— Выйти, может, и вышли. Но еще раз подчеркиваю: я сужу с точки зрения современных реалий. И даже если бы нам попалась какая-нибудь подобная мокруха, сомневаюсь, что мы бы с тобой долго головы ломали. Потому что там, как правило, либо дрязги конкурентов, либо разборки между этой золотой молодежью, либо серьезные деньги. И чаще всего так оно и случается.

— Да черт с ними, с министрами и их сынками, — махнул рукой Гуров. — Пусть даже и не министры, а дворник Петя. Лишь бы дело было интересное.

Настроение сыщика заметила и его супруга.

— Что-то ты, Гуров, опять в хандру впадаешь, — сказала она, увидев, как Лев Иванович задумчиво крутит в руках ручку.

Тот посмотрел на Марию и слегка улыбнулся.

— Опять мне будешь говорить про звезды и планеты? — осведомился он.

— Нет, не буду. Потому что уже говорила и повторяться не намерена.

— Ох, Маша…

— Знаю. Все знаю, тем более что ты уже говорил. Что и дел интересных нет, и убийцы пошли не те. Радоваться надо, милый мой. Глядишь, так и вообще все душегубы переведутся. Это ведь хорошо. И людям будет спокойнее.

— А мы со Стасом что делать будем? — покосился на жену Гуров. — Карманников ловить? Эти-то точно не переведутся.

— А хотя бы и так. Ну или другое что-нибудь найдется. Гуров, нельзя топтаться на одном месте. А то так никуда и не уйдешь.

Сыщик решил не затевать с супругой очередной философский спор. Во-первых, это было бесполезно — Марию, как человека творческой профессии, сложно было переспорить в этом плане, — а во-вторых, просто не было желания. Поэтому Лев Иванович промолчал.

Жена истолковала его молчание по-своему.

— Иди-ка лучше прогуляйся, — предложила она. — Погода на улице вон какая замечательная.

— А ты?

— А мне в театр пора. Да и тебе лучше погулять одному. Глядишь, какие мысли дельные придут в