— Тот самый следователь, который пытался поймать его, но так и не смог? — предположила Маша. — Я бы на его месте обязательно пошла.

Галина Михайловна ожидала Гурова у ворот Ваганьковского кладбища. Она стояла на тротуаре, держа над головой пестрый зонт, и подслеповато всматривалась через толстые стекла очков в лица редких прохожих. Гуров подошел, поздоровался.

— Рада вас видеть, — призналась Галина Михайловна. — Думала уже идти одна, но решила, что вы не могли меня обмануть.

— Да как можно?! — возмутился Гуров. — Ведите, я тут редкий гость, маршрутов не знаю.

— Летом тут очень красиво. Да в любое время года. Когда я была студенткой, то часто гуляла по этим аллеям. Все эти даты на надгробиях ведь не просто цифры. Идешь себе и представляешь, что за человек тут похоронен, как он жил, во что одевался… Свернем вот сюда. До могилы Гены идти недолго, тут у его семьи два захоронения, и для него место нашлось. Отец и мать, а теперь и сын. Я очень благодарна вам за то, что вы согласились пойти со мной. На его похоронах были только я и его сестра. Но мы так мало знакомы друг с другом…

Они побрели по дорожке вдоль металлических оград и памятников, сквозь кружевные тени, отбрасываемые листвой деревьев-долгожителей. Людей на пути попадалось все меньше, и чем дальше они уходили, тем легче становилось дышать. Жара сменилась приятной прохладой. В храме возле главного входа на кладбище зазвенели колокола, а шум машин почти не был слышен. Гуров почувствовал, как его постепенно накрывает какое-то умиротворяющее спокойствие — он уже и забыл, что это такое и в какие моменты может проявиться. Галина Михайловна медленно шла рядом, опираясь на его руку, и, наверное, во время ходьбы страдала из-за своего лишнего веса. А может быть, и нет. Тут ведь не модельный подиум или фитнес-зал, а кресты и портреты умерших, сделанные еще при их жизни.

Постояв возле свежей насыпи с простеньким металлическим крестом, Гуров и Галина Михайловна двинулись в обратный путь. Шли молча, каждый думал о своем. Когда впереди показался просвет, указывающий на то, что скоро дорожка выведет их из тени, Галина Михайловна неожиданно заговорила. — Я должна вам признаться, Лев Иванович. — Она остановилась и повернулась к Гурову. — Незадолго до смерти Гена отдал мне кое-что.

— Что именно?

— Он дал ключ от своей квартиры и попросил привезти ему несколько книг и обувную коробку со старыми фотографиями. Я спросила, почему он не попросит сестру, но он объяснил, что она слишком занята. А мне он доверяет. Я так и поступила, нашла коробку, книги… Коробка была перетянута крест-накрест толстыми такими резинками. Гена попросил не снимать их заранее, чтобы крышка не открылась. Но в палате он сам открыл коробку, а внутри были деньги. Много. И Гена отдал их мне. Понимаете, я даже не знала, как поступить. Не хотела, правда! Отказалась и предупредила, что обижусь, и это было серьезно. Но он настоял. Сказал, что так хочет, и попросил послушаться. Я, конечно, еще протестовала, но в какой-то момент он разозлился. Знаете, по-настоящему так, по-мужски. Сказал, что не терпит истерик и я должна забрать деньги себе.

— Простите, Галина Михайловна, но я не понимаю.

Галина Михайловна подалась к Гурову.

— Там несколько сотен тысяч рублей, — прошептала она.

— Вы их не пересчитали, что ли? — удивился Гуров.

— Нет!

— А где сейчас эти деньги?

— Унесла домой.

Гуров смотрел в ее испуганные глаза и терялся в догадках. Пасквалев был подпольным миллионером? Получается, что так и есть. Иначе откуда он взял бабло на реабилитацию Маковского? И этот прощальный подарок Галине Михайловне — а что же это еще было, если не благодарность за те чувства, которые она в нем пробудила на пороге смерти? Паскаль-то, оказывается, был тем еще благотворителем.

— А ключ от его квартиры?..

— Я отдала его Гене. Сразу же, как вернулась.

— Адрес помните?

— Помню. Я верну деньги, Лев Иванович. Мне они не нужны.

— Оставьте себе, — разрешил Гуров. — Это было последнее желание Геннадия. Думаю, он был бы против того, чтобы вы пошли ему наперекор.

— Даже сейчас?

— Даже сейчас, — подтвердил Гуров, беря ее под руку. — Я на машине. Не покажете дорогу? Или просто назовите адрес Геннадия. Меня устроит любой вариант.

— Квартира, где проживал Пасквалев, оказалась записана на его сестру Татьяну, — доложил Гуров. — Сама она там появлялась редко, а вот брат жил на постоянной основе, пока не попал в хоспис. Соседи запомнили его спокойным и адекватным человеком. Какое-то время он даже был старшим в подъезде. Говорят, был справедливым, но замкнутым. Никто о нем ничего не знал, ни о прошлом, ни о том, чем занимается. И сестру если встречали, то тоже не особенно могут описать. Молчаливая, но вежливая. Ни с кем контактов не поддерживали ни она, ни Пасквалев. При обыске в квартире не обнаружено никаких драгоценностей или денежных сумм. Вообще.

— Видно, сестра до нашего визита успела там тщательно прибраться, — предположил Крячко.

— Соседи видели ее за сутки до нашего визита, — подтвердил Гуров. — Она могла взять деньги. Сейчас ее ищут.

— А если найдут, то какие обвинения у нас против нее?

— Пособничество, укрывательство и наверняка что-то по линии экономических преступлений, — перечислил Гуров. — А если окажется, что она выступала в роли любовницы Паскаля и вербовала курьеров, то и соучастие получит.

— Скрылась, значит. — Генерал-майор Орлов побарабанил пальцами по столешнице. — Упустили, значит.

— Вдова Маковского, с которой они виделись в кафе, сказала, что Татьяна уехала куда-то по делам. После той встречи в кафе они больше не виделись.

— Ну врет же, — встрял Крячко. — Не верю я ей.

— Гойда взял это на себя, — ответил ему Гуров. — И пусть. Наследством Пасквалева занимается прокуратура, у них там свои следователи. Свою задачу мы выполнили — раскрыли убийство Маковского, задержали убийцу. Все.

— Ну все так все, — неожиданно легко согласился генерал-майор Орлов. — Можете быть свободны. Жду от вас оставшуюся документацию, и на этом все. Хотя, Лев Иванович, ты останься на пару слов.

Крячко, бросив на Гурова многозначительный взгляд, вышел из кабинета.

— Что на этот раз? — улыбнулся Гуров.

— Тебе привет от нашего общего знакомого.

— Это от кого? — сначала не понял Гуров, но тут же догадался, о ком речь. — Платонов?

— Он самый, — качнул головой Орлов. — Что ж ты за моей спиной к другим за помощью обращаешься?

Гуров удивленно взглянул на Орлова. Не шутит ли? Они же с Платоновым друзья. Но отвечать Гуров решил прямо, без оправданий.

— Он пытался выйти на Пасквалева несколько лет.