— Понятия не имею.

— Слушай, Гуров. Поеду я в судебный архив, а? — тоскливо попросил Крячко. — Иначе ты и мою смерть будешь расследовать. Завалюсь вон там и сдохну, а жена вдовой останется. Ну как тут можно вообще дышать?

Гуров закрыл папку, поставил ее на полку.

— Все это я уже видел в прошлый раз, — сказал он. — Но как я пропустил сообщника Маковского?

Крячко утешающе похлопал друга по плечу.

— Потому что тебе не тридцать, Гуров, — поучительным тоном произнес он. — Поеду в суд. Там меня любят и пустят сразу же. У них там кондиционер. Ну на хрен, я здесь сидеть больше не могу. Там от меня больше пользы будет.

— Давай, — разрешил Гуров. — Я еще покопаюсь.

— Я с концами, если что, — напомнил Крячко. — Возвращаться сюда уже не буду.

— Да понял я, понял.

Гуров вышел из архива и направился на улицу, чтобы собраться с мыслями. Как можно было не заметить такую важную вещь? Маковского «пасли» до Ярославского вокзала, и нигде не было указано, что с ним в машине был кто-то еще. И сам Гуров, хоть убей, не мог вспомнить, был ли кто-то с задержанным. Может, второму удалось скрыться? Так это бы вообще был побег, но и такого Гуров не вспомнил.

Он дошел до ближайшей булочной, купил пакетик мятных леденцов, а на обратном пути прихватил в продуктовом магазинчике литровую бутылку минеральной воды.

Перекусив, он снова пошел в архив. На этот раз с четкой целью. Человек, который мог бы помочь разобраться в этом хаосе, не был знаком Гурову, но лично знал Маковского в том далеком прошлом. Оставалось раздобыть его контакты у секретаря генерал-майора Орлова, и Гуров не сомневался, что именно Вера достанет их хоть со дна морского.

— Тебе нужно все сразу? Вся информация по делу?

— Ну да. Чтобы коротко и ясно. Номер, дата, фамилии.

— А в архиве что — все вымерли? Помочь не могут?

— Вера, в архиве я бываю исключительно по делу, а за помощью обращаюсь только к тебе, — напомнил Гуров. — Следователь Платонов.

— Да я поняла. Какой период интересует?

— Девяносто пятый год.

— Секунду…

Вера достала из ящика стола толстую амбарную книгу с потрепанным обрезом и протянула ее Гурову.

— Там года указаны, — только и произнесла она и отвернулась.

— А… я… — растерялся Гуров, но книгу открыл. — Может, ты лучше сама?

— Там все года указаны, — с нажимом повторила Вера.

И точно. Гуров не сразу заметил маленькие бумажные закладочки, скрутившиеся от времени. Но цифры на них всё еще были хорошо видны.

Гуров открыл книгу в том месте, на которое указывала закладка «1995». Опаньки. Да тут целый список уголовных дел с указанием их номеров, статей и фамилий следователей, которые вели эти дела. Кто-то вручную вел перепись того, чем занимались на Петровке многие десятилетия. Странно, конечно, но…

Гуров не запомнил номер дела Маковского, но в архив уже не пошел — все нашел в списке и без этого. Дело вел следователь Платонов. Отлично, пока все сходится. Начало положено.

— Вера, тут его старый телефонный номер. Похоже, домашний. Это мне вообще не поможет, лет-то сколько прошло. А где бы ты стала искать нашего бывшего сотрудника, если бы тебя попросил Орлов?

— Платонова-то? Это он тебе нужен, а не краткая информация по какому-то делу? Так бы сразу и сказал, — недолго думая, ответила Вера. — Петр Николаевич с ним частенько в то время работал. По ночам сидели, что-то обсуждали, потом уезжали куда-то. Платонов хороший дядька.

— Ты что, знаешь его лично?

— Раньше общались, а когда он ушел на пенсию, то перестали. Ой, да тут у меня где-то были его контакты. Петр Николаевич дал, попросил сохранить. Платонов, надо же! Ну так бы и сказал сразу, Гуров. А то развел тут целую историю. На.

На стол легла бумажка с мобильным номером телефона.

Уже позже, сидя в своем кабинете и набирая номер, Гуров не мог поверить в то, что ему так повезло. Да и всему современному миру тоже, потому что он существует в то же самое время, что и Вера.

Услышав фамилию Гурова, Платонов нисколько не удивился. Но, казалось, даже обрадовался звонку.

— Лев Иванович? Вы меня не разыгрываете? — на всякий случай уточнил он.

— Ах, если бы, — несколько растерянно ответил Гуров. — Срочно нужна ваша помощь. Скажите куда, и я подъезду прямо сейчас.

— К сожалению, быстро добраться до меня не получится, — с досадой проговорил Платонов. — Я у сына, в Крыму. Мы тут с двумя внучками водим хороводы по огороду. Жаль, жаль. А то я из Москвы уехал неделю назад. Могли бы и встретиться.

— Сильно отвлекаю?

— Нисколько. Девчонки ушли с родителями на море, а я сижу в тени и наслаждаюсь покоем. Давайте к делу, Лев Иванович. Вас Петр Николаевич ко мне прислал?

— Нет, я по собственной инициативе.

— Мне очень приятно, что обо мне помнят, — довольно произнес Платонов. — Слушаю вас.

У старшего следователя прокуратуры Игоря Федоровича Гойды были натянутые отношения с едой. Он, как бы это сказать попроще, был непостоянным ее клиентом. Ел не тогда, когда этого требовал организм, а тогда, когда выдавалась свободная минутка, а порой жертвовал и этой минуткой ради того, чтобы лишний раз окунуться в свои служебные обязанности. О здоровом рационе питания речи вообще не шло. Порой Гойда хватал то, с чем было проще расправиться быстро и на ходу или прямо в рабочем кабинете, включая чипсы, покупные чебуреки или сосиски. Поэтому родные и близкие Игоря Федоровича старались как могли сделать все для того, чтобы он попросту не загнулся раньше времени от той же язвы желудка, и перед каждым его выходом из дома чуть ли не насильно впихивали ему в руки лоточек-другой с домашней едой.

— Ну куда я с этим? — раздражался Гойда. — На совещание так поеду?

— Оставь в машине, потом съешь.

— Да ну не надо!

— Возьми, а? Это же ничего не весит.

И Гойда сдавался. Оставлял сумки с обедом на заднем сидение своей машины, а потом забывал о них. А когда вспоминал, то осознавал, что есть это было уже опасно для жизни.

Сегодня утром вышла та же история. Короткая перепалка с женой перед выходом из дома, чуть не переросшая в бойцовский поединок, окончилась полной капитуляцией одной из сторон — и Гойда явился на работу с пакетом, в котором покоились любовно упакованные домашняя отварная картошечка с укропом и три штуки мясных тефтелек в томатном соусе. Гойда поставил их в холодильник и заварил