Рядом шевелились смутные силуэты. Денис прищурился, пытаясь понять, что происходит вокруг. Зачем-то ему это было нужно. Хотя покой звал и манил к себе, тихо шепча, что это всё уже неважно.

Сквозь марево забытья Денис увидел, как Иванов нагнулся и поднял клинок. «Стилет, – подсказала память, – это и есть стилет». А потом произошло что-то совсем невероятное. Волк и человек сделали шаг навстречу друг другу и… Волк исчез… Или это исчез человек? Денис не знал. Глаза сами собой закрылись, и последним, что он почувствовал, стало тёплое дыхание на щеке. Покой победил. Стало совсем тихо и хорошо.

Глава 27

Сергей устало провёл ладонью по лицу, вытер тыльной стороной рот и поморщился. Вкус чужой крови неприятно першил в горле.

Да, это был тяжёлый день. Тяжёлый и бесконечный. Да, он закончился долгожданной победой, но почему-то Сергей радости не чувствовал. Хотя раньше думал, что будет скакать как ребёнок, когда это случится. Ведь он шёл к этой цели так долго. Целых триста лет…

Нет, дышать ему стало определённо легче. Из груди ушла ледяная пустота, к которой он даже привык, смирился, которая почти стала частью его натуры. Он вернул себе то, что отняли тогда, в маленькой французской деревеньке. Теперь душа его была целой. Обе ипостаси, человеческая и звериная, наконец-то объединились. Но…

Сергей повернул голову и посмотрел на Тролева. Тот лежал, запрокинув голову, под затылком натекла целая лужа тёмной густой крови. Волосы слиплись сосульками, на висках уже проступала трупная бледность. Но не это было главное. Из его глаз, блестевших ещё совсем по-живому, ушла чужая тень, и казалось, что Санёк смотрит на Сергея обиженно и удивлённо. Сейчас, в посмертии, он вновь стал самим собой, парнем из советской России, совсем мальчишкой, который стал жертвой чужих игр. Его, Сергея, игр с одержимым Охотником, который свихнулся от глупой ревности и зверски убил и свою возлюбленную, и её мать. А потом перерождался раз за разом в каждом новом поколении своих потомков, чтобы найти оборотня и отомстить ему.

А Санёк… Он ведь на самом деле был очень неплохой парень. Хитрец и пройдоха, но с горячим сердцем и незлым нравом. Он искренне верил в светлое коммунистическое будущее, любил девчонок и очень хотел жить. Разве ушлый репортёр и любимец женщин виноват, что именно ему было суждено стать последним вместилищем для неупокоенной души Охотника?

Это была не его война, но ему пришлось в ней участвовать. Сергей смотрел и смотрел на Санька, словно боясь повернуть голову в другую сторону. Словно если он не будет видеть, как с других впалых щёк уходят последние краски жизни, то сможет оттянуть тяжёлый момент… Словно тогда вина станет на одну унцию легче.

Откуда-то сбоку раздался лёгкий стон. Сергей, обрадованный тем, что можно ещё некоторое время не смотреть на вытянувшееся в струну тело в меховой кухлянке и выцветших армейских галифе, поспешно повернулся туда. Настя, одетая в платье с корсажем (где только откопал Охотник его в советском N-ске?), зябко поёжилась и болезненно скривила губы, но веки у неё были всё так же плотно сомкнуты.

Наверное, стоило ей помочь. Или хотя бы попытаться. Сергей вздохнул и медленно, словно нехотя, стал подниматься с холодного пола, когда оттуда, куда он так упорно не желал смотреть, раздался глухой невнятный звук.

Сергей замер, боясь поверить. Это ветер, это мыши, это просто ему показалось. Он гнал глупую надежду, но голова словно сама по себе медленно повернулась, и… Сергей закусил губу: грудь Ожарова медленно поднималась и опускалась. Две страшные раны больше не кровоточили, а бледные, словно прозрачные веки слегка дрожали. Неужели помогло?!

Через мгновение он склонился над Ожаровым, чутко прислушиваясь и вглядываясь в заострённые черты лица. Тот дышал. Рвано, неровно, еле уловимо, но дышал. Сергей заметался по подвалу, напрочь забыв про Настю. А что о ней беспокоиться? Она жива, скорее всего – под медикаментозным маревом. Скоро придёт в себя. Ведь Охотник наверняка этого и хотел. Чтобы героиня его пьесы очнулась к финалу, увидела, как умирает волк, и умерла сама.

Впрочем, о девушке позаботиться всё же стоило. Она могла продрогнуть и заболеть в сыром, плохо прогретом подвале. Хотя не так уж здесь было и холодно. Охотник побеспокоился о комфортных условиях для своей последней жертвы. Только из разбитого окна дуло.

Значит, с окна и следовало начать. Это пойдёт на пользу обоим его подопечным, за жизни которых он был сейчас в ответе.

Сергей оглянулся по сторонам. В углу стоял стол без столешницы и несколько старых кресел. Кажется, сюда стаскивали ненужную мебель. Он подошёл к креслам и на несколько секунд задумался. Если оторвать спинку, то она вполне бы подошла по размеру… Но хватит ли у него сил? Сергей сделал ещё шаг и обо что-то запнулся. На полу валялась тёмная полированная столешница, от того самого стола, видимо. А что, пожалуй, и она сгодится. И ничего отрывать не надо. Он подтащил к стене несколько кресел, забрался по ним к разбитому окну и уже было приладил доску к раме, затем, повинуясь какому-то наитию, сгрёб в горсть осколки от стекла и выбросил их на улицу. Порезаться Сергей не боялся, даже мысленно усмехнулся: «Заживёт как на собаке».

Спрыгнув на пол, он с удовольствием оглядел результат своей работы. В подвале сразу стало теплее и тише. Холодный пронизывающий ветер больше не гулял по большому гулкому помещению.

Дальше Сергей действовал почти механически. В объёмных карманах его замечательной куртки, привезённой из Североамериканских штатов в одну из командировок, нашёлся и бинт, и даже экспериментальное немецкое лекарство – красный стрептоцид41 в алюминиевом тюбике. Раны были глубокие, Ожаров потерял много крови, но о переливании, к сожалению, в таких условиях и думать не стоило, хотя его кровь точно подошла бы Ожарову. Раз тому полегчало после его укуса, значит, организм старшего оперуполномоченного уже начал вырабатывать волчьи антитела.

Сергей старательно гнал от себя мысли, как отреагирует потом Ожаров на такое вмешательство в его человеческую природу. Сейчас главное, чтобы тот выжил. А уж будет ли он потом выть на луну – не так уж и важно. Возможно, что и вообще всё обойдётся быстрой регенерацией и отменным здоровым аппетитом, а полноценным оборотнем Ожаров так и не станет.

По правде, опыта обращения других у Сергея не было. Пока