– Погасили лампу?

– Отвечать на вопросы здесь должны вы, – пожурил он меня, описывая сигарой маленький круг. – Но можете задавать их, если считаете, что это пойдет вам на пользу. Погасил свою лампу, да. В этом нет ничего удивительного. Я направлялся в ванную, а потом собирался спуститься вниз. Сразу после того, как я задул огонь, послышался крик. Я стоял в темноте, размышляя, что делать, и чувствовал себя, честно говоря, не слишком уютно. Я решил снова зажечь лампу, но не смог найти спичек. Поэтому я метнулся к двери и открыл ее.

Краем глаза я наблюдал за д’Андрие, который, казалось, был доволен услышанным. Это задело меня еще больше.

– Что вы сделали потом? – спросил я.

– Ждал у двери, пока не увидел, что вся компания собралась возле верхней площадки лестницы. Да, вы были среди них. Когда все начали спускаться, я поспешил присоединиться к вам. А теперь давайте, сынок! Спрашивайте!

– Хорошо. Я так и сделаю. Значит, вы ожидали в дверях и должны знать, мог ли кто-то выйти из вашей комнаты и проскользнуть мимо вас в галерею?

– Эй, полегче! Это как раз то, – сказал Хейворд и сонно улыбнулся, – что вы называете наводящим вопросом свидетелю. Нет, я не стоял в дверях. Я отошел от двери примерно на четыре-пять футов, чтобы лучше все видеть.

– Мне нравятся эти ссылки на судебную практику, – заметил наш хозяин. – Они прекрасно послужат нам на процессе во Дворце правосудия. Так вы не можете поклясться, что никто не выходил из комнаты позади вас и не бежал к лестнице?

– У меня сложилось впечатление, что никто этого не делал, имейте в виду! – настаивал Хейворд, подняв палец.

– Надеюсь, суд это учтет, мистер Хейворд.

– И все же, – не сдавался я, – даже если вы никого не видели, разве вы не услышали бы чужих шагов? Разве слух не подсказал бы вам, что кто-то открыл окно в вашей комнате, пересек ее и вышел из двери у вас за спиной?

– Н-нет, не обязательно. Шум бури мог все заглушить, ковры здесь мягкие, и я был сосредоточен на том, что происходило в галерее у лестницы. Нет, я должен признать…

Самым загадочным во всем происходящем было то, что, опровергая последнее мое весомое доказательство, человек этот посмеивался вполне благожелательно, как будто пытался мне помочь, навести на мысль. С лица его не сходило лукавое выражение, словно мы играли в угадайку, и он пытался направлять меня к истине туманными намеками. Я мог поклясться, что видел, как губы его украдкой произнесли заветное слово, но кончилось все тем, что он ухмыльнулся.

– Нет смысла продолжать, – подытожил д’Андрие. – На самом деле допрос мистера Блейка удался. Он предоставил мне последнее доказательство, в котором я нуждался, чтобы убедиться в его вине… Значит, мистер Хейворд погасил лампу непосредственно перед тем, как прозвучал крик? Превосходно! А я-то недоумевал, почему Фламан осмелился влезть в окно, рискуя застать постояльца. Он увидел снаружи, что свет погас и, естественно, предположил, что размещенный в комнате гость ушел. А потому без колебаний забрался туда. Я не хочу торопить вас, мсье Фламан, но сейчас мы не станем больше об этом толковать. Возможно, по дороге в Париж? Видите ли, у меня есть планы на ваш счет. Вы будете в Париже еще засветло. Как и ваша очаровательная сообщница, мисс Чейн.

Г. М., который до этого мгновения был очень спокоен, зашевелился. Я увидел, что, какой бы план он ни разрабатывал, последнее заявление смешало все карты. Что уж говорить обо мне? Это был удар, повергший меня в отчаяние.

– Я мог бы и знать! – прогремел Г. М.

– Вы, конечно, могли бы знать, – согласился д’Андрие, который снова стал приветливым, – что нам никогда бы не пришло в голову устраивать эту маленькую ловушку, не предусмотрев выхода из нее. У нас даже есть машина. Очень скоро я смогу предоставить мисс Чейн и мсье Фламану гораздо более надежное жилье – в камерах предварительного заключения на набережной Орфевр.

Хейворд выпрямил спину.

– По-о-одождите минутку! – вмешался он. – Разве обвиняемый не собирается больше задавать мне вопросов?

– Не думаю, что у нас есть на это время, – промямлил я. – Но предположим, мы заключим сделку. Если вы согласитесь никоим образом не связывать мисс Чейн с этим делом…

– Ну и болван! – выдохнул Г. М. уголком рта. – Успокойся. Это как раз то, что он вынуждает тебя сказать. Задай Хейворду вопрос, на который он так и рвется ответить…

– Только по-быстрому, – проговорил Хейворд. – Эх, Блейк, адвоката из вас не вышло бы. У меня есть одна старая привычка. Оказавшись в чужом доме, я никогда не выхожу из комнаты, не сделав этого… Так уж у меня заведено… Многим это свойственно… Забавная вещь…

– Что, – выпалил я, – что вы сделали непосредственно перед тем, как задуть лампу, мистер Хейворд?

Он со вздохом облегчения откинулся на спинку дивана:

– Я запер окно.

Глава шестнадцатая

Лжецы будут процветать

Мои акции выросли. Это последнее доказательство, сумей я его подкрепить, могло бы иметь такой же вес, как проклятый пистолет, мое отсутствие среди гостей замка и грязные ботинки. И казалось, в общем мнении произошло одно из тех необъяснимых колебаний, которые непредсказуемы, как вращение колеса рулетки. Похоже, симпатии окружающих медленно склонялись в мою пользу.

– Но это представляет все в ином свете, – хрипло произнесла Эвелин, – не так ли? Если окно было заперто, он не мог влезть через него в комнату, верно? А вся ваша версия основана на том, что он это сделал. – Она посмотрела на Г. М. и заговорила почти сердито: – Черт возьми, а вы почему молчите? Почему бы вам не привести доказательства, которые опровергают его вину? Вы ведь наверняка это можете, разве не так? Если хотите знать правду, я удивлена и разочарована. Никогда не думала, что в подобных обстоятельствах вы устранитесь от схватки. Неужели вас действительно испугала угроза ареста? Ну а я не боюсь! Если он собирается заполучить кого-то из нас, давайте отправимся за решетку все вместе.

– Et tu, Calpurnia[45], – покачал