Всё равно было в этой художнице нечто… не то чтобы подозрительное, а, скажем, скрытое от глаз.

— О ком задумались? — спросила Зина, отодвигая тарелку из-под салата.

Новиков только махнул рукой.

— Да ладно вам. В одной же лодке плывём. — Зина протёрла столовую ложку салфеткой.

— Про художницу думал, — произнёс наконец Новиков, наблюдая, как в стекло стучали крупные дождевые капли.

— А, эта. Не, точно не она.

— Почему? — отвлёкся от созерцания дождя Новиков.

— Сил бы не хватило, — озвучила эксперт мысли следователя. — Обе девушки были довольно сильными, а тот, кто нападал, ещё сильнее. Хотя и элемент неожиданности нельзя исключать. С другой стороны… — Зина, сощурив глаза, уставилась в пространство. — Эта Кристина, она, знаете, немного того. — Тут Зина покрутила рукой у виска и присвистнула.

— Не свисти, денег не будет, — сказал проходивший мимо оперативник.

— Ладно, — улыбнулась ему Зина. И обратилась к Новикову: — Когда люди того, у них может открываться большая сила. И скорость. А с этой художницей вообще всё сложно. Никогда не знаешь, что у неё в голове.

— Вы как будто много общались, — заметил Новиков.

— Ещё чего. — Зина даже суп перестала есть. Потом будто что-то вспомнила и уже открыла рот, но передумала. Вернулась к супу.

— Что такое? — подбодрил Новиков.

— Да так, ерунда. — Зина пожевала хлеб. Внимательно глянула на Новикова. Осмотрелась и подалась вперёд: — Я-то с ней не общалась, а вот Маркович — да. Он вообще много интересного про неё может рассказать.

— Кто такой Маркович? — спросил Новиков. Такой фамилии он определённо ещё не слышал.

— А вам разве Зыкова про него не говорила? — У Зины даже рука с ложкой опустилась. Как будто она ляпнула лишнего.

— Нет, — покачал головой Новиков.

Зина молча жевала хлеб, глядя в окно. Ясно, болтун — находка для кого угодно.

— Хотя чего уж там. — Зина, видимо, наконец решилась договорить. — Маркович — это бывший начальник Первого отдела. Вы же понимаете, кто там на самом деле заправляет?

Новиков кивнул. Это все понимали.

— В общем, если хотите чего узнать про эту Кристину, идите к Марковичу.

— И где его найти?

Зина только сощурилась и с улыбкой покачала головой. Ясно, следователь просит принести ему свидетеля на блюдечке. Нехорошо.

Дождь кончился, и рабочий день тоже. Новиков шёл домой по мокрому зеркальному городу. Яблони начинали отцветать, и сильный ветер усыпал белыми лепестками сырые тротуары. Лужи отражали холодное тёмно-серое небо, пронизывающий ветер заставлял ёжиться и повыше поднимать воротник.

И где искать этого старого чекиста Марковича? Спросить у Зыковой? Можно попробовать, но, пожалуй, на ближайшее время Новиков уже исчерпал свой лимит вопросов к ней.

Ну не идти же в адресное бюро. Тем более что у людей такой профессии имена в разные периоды жизни могут не совпадать.

А стоит ли вообще беспокоить этого человека, да ещё с такой странной просьбой? А собственно, с какой именно? Что Новиков вообще собирается у него спросить? Кристина ведь даже не подозреваемая. Нельзя же просто сказать, что следователь нутром чуял, что вся эта история завязана именно на художнице? Нутром чуять — не юридическое понятие. С другой стороны, если этот Маркович — старый чекист, то он такого повидал, что вряд ли его можно чем-то удивить. Но и время отнимать тоже не стоит.

Когда Новиков добрался до дома, в общей комнате, под тёплым светом абажура за тетрадками сидела Жанна Сергеевна.

— А, Сергей Петрович, — подняла взгляд учительница. — Добрый вечер. Не хотите ли чаю? А то я уже давно тут сижу, надо бы перерыв сделать.

— Спасибо, не откажусь, — благодарно произнёс Новиков, мечтающий отогреться после прогулки по стылым улицам.

Дверь комнаты Артёма открылась, и на пороге показалась хмурая Герда. Она молча вышла, застёгивая пуговицы на кофте, окинула мрачным взглядом общую комнату и скрылась в прихожей. Скоро хлопнула входная дверь. Следом появился Артём. У него отчего-то покраснели уши и шея.

Вот ты-то мне и нужен, — пронеслось в мыслях Новикова. И пока Жанна Сергеевна смотрела на Артёма расширенными глазами, Новиков быстро сказал:

— Попьём чаю?

— А? — Артём как будто только что заметил соседа.

— Я говорю — попьём чаю, — разделяя слова, громко произнёс Новиков. — Пойдём на кухню, поможешь мне с чашками.

Вдвоём они ушли в кухню. Артём поставил чайник на плиту и достал заварник. Не сразу заметил, что Новиков внимательно за ним наблюдал.

— Это не то, что ты думаешь, — выпалил Артём, кивком указывая куда-то на выход из кухни.

— Да мне плевать. Я не об этом. Есть вопрос. — Понизив голос, Новиков спросил: — Где найти Марковича?

— Тебе зачем? — так же тихо спросил Артём, быстро глянув на окно и дверь.

— За надом. — Не рассказывать же ему об интересе к Кристине.

— Это насчёт того дела? — Теперь Артём кивнул куда-то через плечо.

Новиков в ответ только угукнул.

— Ладно. — Артём перешёл чуть ли на шёпот. — Он живёт в Дедушкино, пара километров от Добромыслова. Чёрный дом, крайний на отшибе.

— А ты откуда знаешь?

— Это все наши знают, — тихо буркнул Артём. — Только лучше к нему по пустякам не соваться.

Это Новиков и сам прекрасно понимал, поэтому буркнул:

— Может, я не по пустяку.

— Хорошо бы. — Артём больше не смотрел на соседа, только сосредоточенно собирал чашки на жостовском подносе. — Он страшный человек.

Чудно́ было слышать такую фразу от чекиста. Да ещё сказанную о другом чекисте.

— Это почему? — почти шёпотом спросил Новиков.

— Он ведь очень старый, — медленно проговорил Артём. — Ещё Революцию застал. Был в отряде Вари Гранитовой.

— Да ладно, — не поверил Новиков. — Я думал, после войны и чисток никого из них не осталось.

— Это так, для отвода глаз придумали, чтобы лишний раз не нагнетать. На самом деле, почти все они живы до сих пор. Сама Гранитова только сгинула. — Артём скрестил руки и уставился в окно. — Говорят, они тут в одной усадьбе целый подвал трупами набили. Доверху. А ещё говорят, он Кристину давно знает. Ещё с Горького.

До Новикова не сразу дошло, что имел в виду Артём.

— Быть не может. Ей же тогда лет тринадцать было.

— Ага, ты ещё про бешеную собаку вспомни. — Артём усмехнулся. — То-то она теперь всех бездомных собак колбасой кормит.

Новиков аккуратно глянул на Артёма. Пожалуй, он этого чекиста недооценил. Шестерёнки в его кудрявой голове крутятся как надо. И тем не менее.

— Но за что?

— Не за