— Тут подождите, — кивнула девушка на ряд коричневых откидных стульев у стены. — А хотя… Стёпа!

Кондукторша помахала рукой, и из глубины тёмного коридора появился высокий парень в спецовке.

— Вот тут к тебе товарищ… из органов, наверное. — Девица подождала, пока Новиков показал удостоверение.

— Я же уже сто раз повторял, что мы были в походе! — сходу заявил Степан.

— Мы можем где-нибудь поговорить? — спокойно спросил Новиков.

— Тут говорите, у меня секретов нет!

— А у следствия есть.

— Что здесь происходит? — спросила невесть откуда взявшаяся строгая дама в очках.

Новиков и ей показал «корочку».

— Снова пришли, — поджала губы дама. — Так ведь были уже. И знайте, что Степан ничего такого сделать не мог. Он у нас лучший механик, и на хорошем счету.

— Где тут можно побеседовать? — Новиков изо всех сил старался сохранять самообладание.

— Ну, пойдёмте. — Дама провела его и Степана в комнату, от пола до потолка заставленную стеллажами с папками. — Если можно, побыстрее. Вагоны сами себя не осмотрят и не отремонтируют.

— Ну? — спросил Степан, скрестив руки на груди, когда дверь за начальницей закрылась.

Новиков осторожно его рассматривал — высокий, симпатичный, кудри из-под кепки. Ясно, с чего девицы из-за него кидались в драку-собаку.

— Вы были в походе, — дружелюбно начал Новиков. — Можно узнать маршрут?

— Мещёра, — вздохнул Степан, закатывая глаза. — Сто раз уже спрашивали.

— А правда, что там закопаны разбойничьи клады? — усердно изображал любопытство Новиков.

— Чего? — хохотнул Степан. — Какие ещё клады?

Новиков улыбнулся в ответ:

— А как вы туда добирались? Через мазычский лес?

— Нет, на автобусах и электричках. С пересадками.

— А почему не через лес? Ведь напрямую можно пройти.

— Вы об этом хотели говорить? — Степан слегка расслабился — опустил руки и привалился к заваленному бумагами столу.

— А почему ваша невеста с вами не пошла? — выспрашивал Новиков, не меняя тона.

— Она походы не любила. — Степан вздохнул и опустил взгляд.

— А что любила?

— Ну… танцы. — Степан бродил взглядом по комнате. — Кино. Туфли там всякие, платья. Помады. Журналы с фотографиями, чтобы про артистов. Но вы не подумайте, она была не так чтобы глупая свистушка. Она добрая была — больной соседке помогала, продукты носила.

— Враги у неё были? — спросил Новиков, делая вид, что рассматривает залежи бумаги на полках. А сам припомнил, как лестно о девушке отзывался её сосед, которого следователь встретил в свой первый приезд на Божедомку.

— Какие ещё враги? — удивлённо переспросил Степан. — Откуда?

— Может, недоброжелатели? Может, кто-то на неё зуб точил?

— Да нет, — пожал плечами Степан. — Не знаю.

— А друзья, подруги? Кто её лучшая подруга?

— Нет такой, — покачал головой Степан. — Она говорила, что женщинам вообще нельзя доверять, у неё ведь отец ушёл из семьи, и как раз к подруге матери.

— Печально. А спортом она занималась? — Новиков приготовился зайти на второй круг. — Лыжи, например?

— Да нет, — вяло пожал плечами Степан.

— А вы? Ходите на лыжах?

— Обязательно, — с готовностью ответил Степан. — У меня разряд по лыжам.

— Похвально. А где катаетесь? А то я — человек новый.

— Так май сейчас, какие лыжи?

— Я на будущее интересуюсь, — улыбнулся Новиков.

— Так здесь, за депо, лесополоса, — неопределённо махнул рукой механик. — Тут ещё «Стрелка» есть.

— А мазычский лес? Туда не ходите?

— Нет, не ходим.

— А почему?

Новиков почти вплотную подошёл к Степану и смотрел ему в лицо.

— Ну, там зона, — парень всё отводил взгляд.

— И что? Зеки же там не шныряют. Или шныряют? — Новиков взял тон построже.

— Какие ещё зеки? — Степан чуть отклонился.

— А может, там кто-то другой бегает, а? — продолжал наступать Новиков. — Волки? Медведи? Чупакабра?

— Что? Какая ещё… — Степан почти сел на стол. — Какая ещё чупа…крабра?

— Не веришь в чупакабру? — Новиков сделал шаг назад и улыбнулся.

— Это только дети и бабульки верят, — пробормотал Степан. — А я — комсомолец, кандидат в Партию.

— Это хорошо, очень хорошо. — Новиков снова настроился на дружелюбие. — А почему же всё-таки в этот мазычский лес никто не суётся, а?

— Гнилое там место. — Парень говорил всё тише, глядя в пол. — Нечисто там. Могилы старые. Избушка эта опять же.

— Нечистое место. А говоришь — комсомолец. — Новиков снова подошёл ближе и доверительно глянул в лицо Степана. — Ладно, последний вопрос. Сам как думаешь — кто девчонок порешил?

— Не знаю, — замотал головой парень. Потом глянул на Новикова с каменным лицом и сжал кулаки. — Но если узнаю…

— Ладно. — Новиков похлопал Степана по плечу, и тот вроде расслабился. — Слушай, а другие ухажёры у Кати были? Мне можешь сказать, я — никому.

— Не знаю. — Снова отвёл взгляд.

— Слушай, я всё понимаю, — Новиков опять взял доверительный тон. — Но сейчас любая мелочь может помочь.

— Не знаю, — повторил Степан, глядя вверх и вбок. — Вроде был там какой-то… но это так…

— Ясно. Спасибо. Ну, бывай.

Обратно Новиков опять поехал на трамвае. Узнал он не так уж много. А главное — подруг нет. У одной девушки из-за истории с отцом, а другая вообще мало с кем общалась. Женщины наблюдательны, всегда что-то да заметят, отличные свидетели из них получаются. И кому же секреты доверять, как не подружке? Увы, в этот раз не повезло.

Когда Новиков вернулся на Божедомку, первой, кого он встретил, оказалась собачонка, которую подкармливала Кристина. Псина лежала под кустом распустившейся черёмухи, на клумбе с ландышами, и грызла здоровенную кость, на которой ещё оставались ошмётки мяса.

Юная художница выскользнула из подъезда и, бросив на ходу «добрый день», отправилась куда-то вдоль по улице. Новиков с полминуты смотрел на развевающийся подол её платья, потом медленно пошёл следом. Судя по тому, что Кристина свернула не в сторону парка, она опять намеревалась пойти в лес.

Уже у крайних домов художница остановилась и обернулась. Уставилась на Новикова, будто ждала, что он подойдёт. Деваться некуда, пришлось топать.

— Почему вы идёте за мной? — прямо спросила Кристина.

— А почему вы снова идёте в лес, от которого остальные стараются держаться как можно дальше? — парировал Новиков.

— Это спорное утверждение, — покачала головой Кристина. — Здесь священный мазыйский лес, местные ходят туда как минимум дважды в год.

— Не так уж часто, — проговорил Новиков, соображая, почему он раньше не слышал про это «дважды в год». — А я думал, туда вообще запрещено ходить.

— Это вы про знак? — спросила Кристина блуждая взглядом по крайним домам Божедомки.

— Какой ещё знак? — не понял Новиков.

— Если обойти болото с избушкой и пройти вон туда, — Кристина повернулась и изувеченной рукой указала на густые заросли, — там будет знак «Проход воспрещён». Но