— Кто сказал? — переспросил Артём.

— Я что, вслух это произнёс? — Новиков чуть по лбу себя не хлопнул. Видимо, задремал и озвучил мысли. Нехорошо, надо себя контролировать, особенно при его профессии. — Да я про Кристину и этот её… как его — что она там присматривала?

— Пленэр, — подсказал Артём. — А что не так?

— Да странное место она выбрала.

— Так не выбрала ещё. Сказала же, что только подыскивает.

Новиков повернул голову и посмотрел на профиль Артёма. Да, личные симпатии могут затуманить разум. Вправить ему мозги или пусть живёт? Лучше вправить.

— У её сирени были срезы, — тихо произнёс Новиков.

— Что? — не поворачиваясь, спросил Артём.

— Ветки сирени, которые были у Кристины. У них ровные срезы.

— И что? — повернулся наконец Артём.

— Она их не наломала, — разделяя слова, чётко произнёс Новиков, глядя в лицо Артёма. — Их кто-то где-то срезал.

— Ну, срезала. И что?

Новиков только покачал головой и отвернулся. Да, трудновато до Артёма доходит.

— Нет, правда. Может, она сама их срезала, — пробормотала Артём.

Дошло, значит. Только верить не хочет. Бывает.

— Где? — спросил наконец Новиков. — В лесу сирени нет. А у нашего дома — полным полно. Зачем куда-то тащиться, если можно там целый букет нарезать? Даже два.

— Ну…

«Баранки гну», — захотелось ответить Новикову, но он решил предоставить Артёму возможность поскрипеть собственными извилинами. Кристина, конечно, очаровательный ребёнок, но опасный. Поймёт, что может вертеть Артёмом, в бараний рог его скрутит. Просто для развлечения.

Раздался условный звук — будто птичка пропела. Новиков и Артём мигом пригнулись к самой земле, от которой шёл почти ледяной холод.

Кто-то топал по тропинке, тихо разговаривая. Прямо рядом с Новиковым упал свёрнутый в шарик фантик от конфеты.

Снова условная трель, но уже другая. Тихие шаги с разных сторон, слабый вскрик — и два человека лежат на земле лицами вниз.

Допрос проводил лично начальник колонии. Но оба «бегунка» всё время поглядывали на сидевшего рядом Новикова. Ничего особенного, правда, не сказали.

— Мы так, по мелочи, — бормотал тот, что помоложе. Спину согнул в знак вопроса, коленями зажал ладони. — Папироски там, конфеты… так, приносили с воли чего попросют.

— Отчего не сбежали? — начальник колонии ходил по кабинету, заложив руки за спину. Прямой, как жердь. Ясно, старается не выдать волнения.

— Так это… а на кой? Так — отсидишь да выйдешь. А дёру дашь — поймают. Хорошо, если живым оставят. — Последнюю фразу «бегунок» произнёс, склонив голову аж до груди.

Новиков всё рассматривал этого человека. Сел он за пьяную драку, дали не много, учли, что молодой и с хорошими характеристиками. Мог на девчонок охотиться? А почему нет? Симпатичный — блондинистый, высокий, лицо открытое. Такие легко знакомятся, умеют нравиться.

Только чутьё подсказывало, что не в нём дело. И уж явно не во втором — тот постарше, тощий, мелкий. Бывший токарь с мебельной фабрики. Трёх пальцев на руках не хватает.

— Кто бегал? — начальник колонии наклонился к задержанному.

— Только мы, — кивнул парень. — Палец — он в любую форточку пролезет. А я вроде как при нём. Вроде как охрана на случай чего.

— Позволите? — Новиков подошёл ближе. Начальник колонии пожал плечами.

Новиков подвинул стул и сел напротив «бегунка».

— Вы всегда выбирались в город вдвоём?

— Угу, — кивнул парень, быстро глянул на начальника колонии.

— В городе вы разделялись?

— Нет, никогда, — замотал головой сиделец.

Новиков помолчал. Кажется, выстрел в молоко. Не те. Но с этой овцы всё-таки можно хоть клочок получить.

— Скажите, а вы в лесу видели что-то необычное? — спросил Новиков, изображая простое любопытство.

— Это… чего это? — парень непонимающе переводил взгляд с Новикова на начальника колонии.

— Ну, зверей, например. Скажем, волков? Или медведей?

Парень прищурился. Понял, куда клонил следователь. Помолчал, потом подался вперёд и затараторил почти шёпотом:

— Пару раз было. Шаги какие-то тихие, и вой иногда. И сопит, что собака. А ещё я раза два видал как зенки светятся в темноте красным. И вроде тень пробежала, большущая такая. Вроде волк, только лапы длиннющие, как у обезьяны. И морда треугольная. Но я тогда был со хмеля, поэтому… сами понимаете.

— Спасибо. — Новиков поднялся и ушёл в свой угол, где просидел до конца процесса, то есть до утра.

Солнце уже взошло, когда Зыкова принесла крепкий чай.

— Цейлонский. — Зыкова осторожно передала горячую кружку, от которой шёл густой пар, Новикову. — Не те, да?

Новиков пожал плечами и отпил чаю. Действительно, ароматный, терпкий, немного горький.

— Надо всю их одежду и обувь к экспертам отправить.

— Сделаем, — кивнула Зыкова.

— Вот что. — Новиков поставил свою кружку на стопку папок на столе. — Вы договоритесь с этим, — он кивнул на мундир начальника колонии, оставленный на спинке стула. — Пообещайте не поднимать шум. Пусть запишет, что лаз они нашли сами. И «бегунков» тоже задержали сами. И сами пусть с ними разбираются.

— Это ещё зачем? — опешила Зыкова. Она, похоже, уже приготовилась затянуть на шее начальника колонии петлю.

— Во-первых, лишний шум нам ни к чему. А во-вторых, он по гроб жизни вам будет благодарен за то, что сохранит место и погоны.

Лицо Зыковой, уже налившееся яростью, потихоньку расправилось. Крутить этим чинушей ведь куда полезнее, чем просто отправить его валить лес.

— То есть, вы уверены, что к делу с девицами эти «бегунки» отношения не имеют? — выдохнула Зыкова.

— Не уверен, конечно. Надо ещё результатов экспертизы дождаться. Но думаю, что, — Новиков сделал паузу, вдохнул и выдохнул, — думаю, что нет.

— А эта зверюга, про которую они рассказывали? — Зыкова даже голос понизила. Видимо, сама то ли стыдилась, что поверила, то ли опасалась, что байка окажется правдой. Тем более что мелькнувшую тень в лесу, во время поисков лаза, она не могла не заметить.

— Не самые надёжные свидетели, — признал Новиков. — С другой стороны… всё может быть. Может, это неизвестный зверь.

— Разве такие ещё остались? — мрачно спросила Зыкова.

— Кто знает. Если не возражаете, я поеду домой.

До дома Новиков добрался быстро, мечтая завалиться спать. Завтра понедельник, надо хоть чуть-чуть отдохнуть.

Но на Божедомке было странно шумно. Уже в начале улицы в нос ударил едкий запах, а во дворе десятого дома гудела толпа соседей.

— Да что это творится! Когда это кончится! — неслось со всех сторон. — Тоже мне, интеллигенция! Профессор кислых щей!

Новиков протиснулся между возмущёнными людьми. На пороге их дома стояла женщина в строгом сером костюме, очень похожая на Герду.

— Товарищи, успокойтесь! Всё в порядке! Никакой опасности нет! — надрывала голос дама, выставляя ладони.

— А вонь есть! — прокричал кто-то из толпы.

— Ничего страшного, скоро всё проветрится!