— А кроме Дарии никаких девиц там не было? Марфа ведь тоже недавно пропала.

— Мы с Захаром, как спустили этого в трубу, все обошли. Фока нам про Марфу сказывал. Но никого боле там не отыскали.

Нина молча перекрестилась, поминая несчастную Марфу и остальных девиц. Настороженно спросила Демьяна:

— И что ты с этой картой делать собираешься?

Такие знания добра никогда хозяину не приносили. Если дворец про эту карту прознает, пропадет простой коновал.

Не ответив ей, он свернул пергамент и сунул в короб.

Глава 33

Незадолго до Брумалий Нина хлопотала в своей городской аптеке. Прознав от болтливой Клавдии про новое притирание, которое аптекарша приготовила для императрицы, богатые горожанки стали присылать заказы. А притирание то готовится долго, да и состав у него не из дешевых. Помады с мареной тоже заказывали многие. Едва успевала крутиться, переложив приготовление снадобий от недугов на подмастерья. Фока вошел, стряхивая с плаща капли дождя и оставляя на каменном полу влажные следы. Не глядя на хозяйку, повесил плащ, опустился на сундук. Нина, почувствовав неладное, отставила ступку.

— Случилось что?

Подмастерье поднял голову:

— Да ничего нового. Прознал я, куда Галактион теперь пропадает.

— И куда же? — Нина заволновалась. Конюх вроде уже оклемался от горя. Веселья прежнего в нем, конечно, не было. Возмужал, осунулся и стал скрытнее.

— С бандой Павлоса он связался. Вроде как собирается с ипподрома уходить. Те нанимаются караваны охранять. Хотя у них такие рожи, что даже верблюды испугаются. Что там Галактион будет делать — непонятно.

Нина вздохнула:

— Я с ним поговорю, но он уже мужчина, мои советы слушать не станет. Каждый человек свой выбор делает, с добром ему оставаться или со злом. Порой пока не выпьет свою чашу — не распробует.

— А ну как его схватят да за разбой казнят? — поднял на нее глаза Фока.

— Твоя правда. Только тут не с Галактионом, а с Павлосом поговорить надобно. — Она взялась снова за ступку.

— Поговори, почтенная Нина. Они тебя послушают. Ты вон Мясника одна отыскала!

Нина сжала пестик, застыла, подняв плечи. Воспоминания сбили дыхание, воздух в аптеке показался плотным, как осенний туман.

— Если бы я его вовремя отыскала да не отвлекала на себя… Может, Дария и жива сейчас была бы.

— Дарию все одно никто спасти не смог. Благодаря тебе ее хоть отыскали. А то лежала бы там непогребенная. — Он опустил голову, пробормотал: — Поговори с Галактионом. Не он один ее оплакивает.

С улицы будто нерешительно постучали. Подмастерье приоткрыл дверь, но тут же захлопнул и набросил засов. Аптекарша с недоумением уставилась на него, а из-за двери донесся знакомый, чуть дребезжащий голос:

— Нина, невоспитанного твоего подмастерья выпороть надобно, чтобы не захлопывал дверь перед порядочными горожанками. Мы к тебе с добром пришли, а он, похабник…

Нина решительно подошла, отодвинув Фоку, отперла дверь. За порогом стояли Клавдия и Стефания. Увидев аптекаршу, Клавдия снова заговорила:

— Нина, вот и хорошо, что ты вышла. А мы то…

— Зачем пожаловали?

— Хотим попросить тебя не держать на нас зла, — пробормотала Стефания, подняв на Нину блеклые глаза. — Не в себе мы были. Ты прости нас, Нина. Я ж Марфу, как сестру, опекала, вот и…

Она опустила голову, утирая краем мафория покатившуюся слезу. Нина поморщилась:

— Грех вам. Как только додумались, что я Марфе что дурное могла сделать? — Голос Нины дрогнул.

— Ты не сердись на нее, она же с повинной пришла, — затараторила Клавдия. — Мы все о Марфе печалимся, это ж горе какое! Да горше оттого, что тела ее не нашли. Одну только девицу и спас наследник. Ты не слыхала кого? Ту, что из лупанария Аристы, похоронили же. А это кто была?

Холод кольнул сердце. На похороны Дарии она даже не попала. Не желая показывать кумушкам свою боль, Нина рявкнула:

— Уймись, Клавдия! Ты ко мне сплетни собирать пришла?

— Вот неласкова ты, Нина, к моим годам неуважительна. Я же Стефанию поддержать хотела. Она одна к тебе идти боялась, вот я и пошла с ней. А ты в крик, — укоризненно произнесла Клавдия. И, не давая Нине опомниться, выпалила: — А про Марфу ты боле ничего не слыхала? Может, это ее спас наследник?

Заметив, что взгляд сплетницы метнулся ей за спину, Нина обернулась. За ней стоял Фока с ухватом в руках. Нина вздохнула:

— Положи орудие-то, воин. Видишь, с добром пришли.

Она повернулась обратно к женщинам, мявшимся на пороге. Обратилась к Стефании:

— И у меня о Марфе сердце болит. Но ничего я о ней не знаю. Сгинула, видать, как и остальные. — Помолчав, она вздохнула. — Я не отец Анисим, душу тебе облегчить не смогу. А зла не держу. Ступайте.

Закрыв дверь, она устало опустилась на сундук, наблюдая, как хмурый подмастерье ставит на место ухват. Вырос парень, давно ли могла ему походя подзатыльник дать за потраву. А сейчас вон — защитник с ухватом. Нина усмехнулась, подозвала подмастерья. Он плюхнулся на сундук рядом, уставился на сжатые кулаки.

— Зря ты, Нина, их простила.

— От зла в сердце только носителю и плохо. Оно разъедает, как ржа, покоя не дает. Ты подрастешь да научишься тоже прощать. Без такого умения жить трудно.

— Мясника никто не простит. Ни ты, ни я, ни Галактион.

— Я тебе сейчас о людях толкую, а не о зверях диких. Это же не человек.

— Ты, однако же, не всех простить смогла… — Сказав это, Фока замер.

Нина с удивлением почувствовала, что колючий лед больше в груди не ворочается при воспоминаниях о давних[78] событиях. Ответила:

— Не сразу. Но с годами прощу и это.

От неожиданного стука в дверь они оба вздрогнули. Фока отпер, впуская Никона. Нина поднялась, приветствуя гостя:

— Как твое здоровье, почтенный Никон? Ты к нам за снадобьем каким?

Никон опустился на сундук, принимая из рук подмастерья чашу с разведенным вином:

— Проведать тебя пришел. — Он нахмурился, скрывая смущение, бросил взгляд на Фоку. Тот кинулся к сундуку в углу, принялся перекладывать свертки с травами, делая пометки на привязанной восковой дощечке. Выронил калам, полез за ним меж сундуками, перевернул стоящую рядом корзинку со свернутыми холстинами.

— Спасибо за заботу, все у нас, как видишь, по-старому, — глядя на Фоку, усмехнулась Нина. — Ты спросить о чем-то хотел?

Никон бросил взгляд на подмастерья, занятого с травами, понизил голос:

— Я тебя все спросить хотел, как ты догадалась, что