Впрочем, такие мелочи не портили настроения ни капельки. Портило совершенно другое. Как только закончился медовый месяц, Богачев тут же по делам фирмы умчался в Архангельск, оттуда сразу в Ханты-Мансийск и куда-то еще. Она не запомнила названия. То ли Ирга, то ли Угра. Сложное что-то.

Она осталась одна в особняке, окруженном огромным парком, больше напоминающим лес. Летом, наверное, все выглядело мило, но зимой парк смотрелся дремучей чащобой, поэтому прогулки пришлось отложить, и Юля решила, что самое время заняться хозяйством.

К Новому году дом приобретет праздничный вид!

Утром она составила план действий: вызвать дизайнера, согласовать макет и заплатить, когда шторы повесят.

И тут выяснилось, что за хозяйку ее не считают.

Особняк, участок — все было огромным, поэтому штат прислуги составлял 6 человек: экономка, горничная, кухарка и шеф-повар, две уборщицы. Это те, что постоянно были в доме в течение дня. Садовник и охранники в особняке не появлялись, но постоянно находились на территории усадьбы. Были и те, кто приходил иногда: электрик, слесарь и прочие специально обученные люди, о которых Юля знала, но ни разу не видела.

Такая куча народу тем не менее жила жизнью почти незаметной для хозяев и появлялась в зоне их видимости по мере необходимости.

Все они постоянно жили в поселке недалеко от имения, в особняке не ночевал никто. Охрана располагалась в отдельном домике метрах в пятидесяти. Богачев сказал, что ему удобнее, когда он уверен, что ночью в доме нет посторонних.

Экономка Ирина присутствовала в зоне видимости дольше и чаще остальных. Она работала на Богачева при первой и второй женах и в новый дом перешла по его приглашению.

Дел с хозяевами она практически не имела. Ее заботой был особняк. По нему она сновала с утра до ночи и в контакт с новой хозяйкой почти не вступала. Здоровалась и, поклонившись, спешила дальше.

Решив заняться преобразованием интерьера, Юля вызвала Ирину и, сообщив о своих намерениях, предупредила о приходе дизайнера. Она считала, что этого достаточно, и даже немного гордилась собой. Хозяйка обращается к прислуге не с приказом, а с сообщением. Это демократично и является знаком уважения. Однако, выслушав, Ирина сухо сообщила в ответ, что все изменения в доме могут быть произведены только с разрешения хозяина, поэтому придется подождать его возвращения. Юля даже не успела возмутиться. Выдав информацию, Ирина поклонилась и тут же ушла, хотя ее никто не отпускал. Юля хотела тут же позвонить мужу с жалобой, пошла за телефоном, но по пути передумала. Она не станет ябедничать и жаловаться на прислугу. Это ниже ее достоинства. Она докажет, что в доме есть не только хозяин, но и хозяйка, другим способом. Начинать со скандала после месяца супружеской жизни — глупо и опасно, но это не значит, что она собирается терпеть произвол наемных работников. Она будет хитрее и начнет действовать по своему усмотрению, но больше не собирается уведомлять об этом никого.

Даже муж должен принять любое изменение как уже свершившийся факт.

Она жена, а не любовница. Как говорится, почувствуйте разницу.

Целый день она злилась на экономку — а заодно и на остальную прислугу — и все придумывала, как утереть им нос, а ночью, наконец успокоившись и сладко уснув, пробудилась от непонятного и пугающего своей явственностью звука.

Это был скрип. Четкий и громкий. Юля мгновенно покрылась липким потом. Откуда донесся звук, она не поняла. Полежала немного с открытыми глазами, но скрип не повторился. Юля бросила взгляд на экран мобильника. Половина третьего. Самое время для привидений.

Она всегда спала чутко, а сейчас одна в большом доме вообще стала просыпаться от любого шороха. А шорохов было немало. Старый дом жил своей стариковской жизнью. Однако обычно звуки были еле слышными, невнятными. Некоторые похожи на мышиный писк, некоторые — на сквозняк, прорвавшийся сквозь очень узкую щель. Эти звуки будили, но не пугали. Она даже стала к ним понемногу привыкать.

Сегодняшний скрип был совершенно из другой оперы. Резкий и очень реальный. Нет, привидения так не скрипят. Они легкие.

Юля услышала громкий стук собственного сердца и попыталась его уговорить, чтобы билось тише. Сердце послушалось, и Юля, постепенно успокоившись, снова уснула.

Утром она думала о ночном скрипе с улыбкой. Ей почудилось. Накрутила себя, вот и стали мерещиться всякие ужасы. Нервы, и больше ничего. С ней такое и раньше бывало. Особенно сильно она нервничала накануне свадьбы. Ей все время казалось, что Богачев в последний момент передумает. А может, скрип ей приснился. Бывает же так: во сне возникают не только люди, но и звуки.

Юля не стала долго размышлять, так это или нет, и переключилась на планы дня. Сегодня намечался поход за покупками к Новому году. Богачев сказал, что на себя она может тратить сколько угодно. Это возбуждало.

К концу дня о ночном переполохе она забыла абсолютно, но ночью снова проснулась. На этот раз от звука шагов. Как будто кто-то то ли поднимался, то ли спускался. По лестнице.

Вскочив, Юля бросилась к двери и прижалась ухом к дереву. К стуку испуганного сердца прибавился шум в ушах, поэтому несколько мгновений она вообще ничего не слышала. Ей ужасно хотелось выглянуть в коридор и посмотреть, но она представила, что может увидеть там черного человека с ножом, поэтому, наоборот, — подергала замок на двери, проверяя, закрыт ли.

Наконец шум в ушах прекратился, и в то же мгновение Юля снова услышала осторожное шуршание.

Прямо за дверью спальни!

— Мамочка, — прошептала она и опустилась на пол, потому что ноги вдруг ослабели и перестали держать тело.

Кто может бродить в этой половине дома ночью? Богачев перестроил особняк так, чтобы общая часть, та, где обитает прислуга, и их, как он говорил, «интимная зона» были отделены друг от друга. Несколько комнат на первом и втором этажах находились только в их распоряжении, прислуга могла заходить сюда только в отсутствие хозяев. От остальных помещений «интимная зона» была отделена на первом этаже большим холлом, а на втором — широким коридором. Двери на ночь запирались. Она сама вечером проверила.

Стоп! Да ведь дом буквально напичкан камерами. Она точно не знает, где именно они установлены, но наверняка вход на половину хозяев под наблюдением. Утром она все выяснит и поговорит с каждым, кто ночует в доме. Вранье она умеет различать прекрасно! Сразу поймет, кто лжет!

Неизвестно, сколько времени она провела, сидя на полу, но почувствовала, что стала мерзнуть, забралась в постель и закуталась с