Никаких отпечатков на дверце не было. То есть вообще никаких.

Ерунда какая-то.

— Кать, — сказал Федор и сунул платок в карман, — поставь обратно лампу и давай всех сюда.

— Кого — всех? — не поняла она.

— Своего водителя, Дмитриева, Олежку Бойко, Галю с… Валей, уборщицу с ведром, Толяна, Ники и Гарика. Сама тоже приходи.

Катя посмотрела на него настороженно:

— Будешь следственный эксперимент проводить?

— Я буду проводить дознание, — буркнул он, — меня не устраивают воры в офисе. А тебя?

— Меня вызывать не надо, — сказал от двери Олег Бойко, — я уже давно здесь. А братва только пришла. Курит и происшествие обсуждает. Я могу сходить. Или ты их приведешь, Кать?

— Приведу, — пообещала заместительница.

— Ты что, Федя? — спросил Бойко и сел верхом на стул. — Думаешь, тебя кто-то из моих архаровцев обокрал?

— Я не знаю.

— Они хорошие ребята, — сказал Бойко уверенно, — дай мне сигарету. Они отличные ребята. Малость с приветом, конечно, но — отличные. Ты не смотри, что они говорят как умственно отсталые и одеты черт знает как! Это у них так теперь принято. Один браслеты носит серебряные, второй косу отрастил, а третий в одном свитере полгода ходит. Я ему вчера говорю: «Гарик, ты бы его хоть постирал, смотри, все обшлага белесые от пыли», а он мне…

— Олежка, мне наплевать на то, как они одеты! — сказал Федор с досадой. — У меня из сейфа деньги пропали, а вчера вы уходили последними, и замок не взломан, а открыт. Ключом открыт. И отпечатков никаких. А ты говоришь — рукава грязные!..

Шеф сказал: «Вы уходили последними», и Бойко моментально оскорбился. Оказывается, дело не только в программистах, которых Олег готов был защищать. Шеф подозревал и его тоже, и это было неприятно. Неприятно и унизительно. И, самое главное…

— …а я говорю, что все равно уволюсь!.. И не надо меня вести, я сама отлично дойду!.. — За приоткрытой дверью послышались шум, возня, возникло и пропало напряженное Катино лицо, и ввалилась высокая худая девица в джинсовом комбинезоне и с ведром.

— Вы кто? — спросил Федор изумленно.

— Уборщица, — сказала она с вызовом, — и я все равно уволюсь, потому что вы сейчас заявите, что я украла ваши проклятые деньги! А я их не крала! У меня у самой перчатки утащили, новые совсем, я их даже из пакета ни разу не достала, и мне пришлось все голыми руками убирать!.. И не брала я ваших денег! Так что увольняйте меня! Прямо сейчас увольняйте!

— Уволю, — пообещал Федор, — обязательно уволю, не волнуйтесь. Олежка, налей ей кофе. Вы панель, за которой сейф, когда в последний раз протирали?

— Не помню, — огрызнулась девица и обеими руками взяла чашку с кофе, которую подал ей Бойко. Руки были красные, и залихватский лак на ногтях кое-где потрескался и облупился. Видно, и впрямь все полы перемыла без перчаток.

— Вчера протирали?

— Нет, — сказала девица решительно и отхлебнула кофе, — вчера точно не протирала. Я и так поздно начала, половину сделать не успела!.. Пришлось с утра приходить, чтобы закончить, а мне, между прочим, в институт надо, у нас уже консультации начались.

— Вот я вас уволю, и вы сможете с утра до ночи консультации посещать, — буркнул Федор, и девица неожиданно шмыгнула носом, что было странно при ее гренадерском напоре.

У дверей снова послышался шум, произошло замешательство, и в кабинет ввалилась небольшая толпа — две девицы, три программиста — «хорошие, отличные ребята!» — солидный Дмитриев, водитель Юра и заместительница Катя с мобильным телефоном на запястье.

Все они, несколько оробев при виде пасмурного шефа, застряли в дверях, никто не решался первым пройти внутрь кабинета и сесть.

— Можно? — пискнула наконец какая-то из девиц.

— Да, — сказал Федор, — проходите.

Некоторое время все усаживались, двигали стулья, шикали друг на друга, менялись местами — как школьники, врасплох застигнутые директором. Федор молчал.

— Ладно, — сказал он, когда сотрудники наконец более или менее угомонились, — все знают, что у меня из сейфа пропали деньги. Вчера вечером я перед уходом сейф проверял, все было на месте. Сегодня утром выяснилось, что денег нет. Вы были последними, кто уходил с нашего этажа. Следовательно, деньги взял кто-то из вас. — Он выговорил это и вдруг удивился, что стало так тихо.

Щелкнула зажигалка, Бойко неторопливо прикурил.

— Мы можем сейчас начать выяснять, кто именно их взял, а можем не выяснять, если он готов их вернуть. Ну что?

— Мы не готовы! — тоном студента-двоечника отозвался кто-то из программистов и посмотрел на сотоварищей гордым победителем — раз, и отбрил шефа, знай наших!

Федор вздохнул:

— Понятно. Тогда как в кино. Долго и нудно. По порядку. Саша Дмитриев. Ты во сколько пришел?

— Часов в восемь, наверное. Я в этой типографии полдня провел и никаких дел не сделал. Я тебе позвонил, а мне сказали, что ты уже уехал. На мобильный я не стал. Что, думаю, беспокоить!.. И ключ от сейфа у меня пропал, — добавил он с тоской. — Я принялся искать, когда переполох начался, а его и нет. Черт знает что!..

— Ты все время за столом сидел или выходил?

— Вроде нет, не выходил.

— Выходили, — подала голос одна из девиц, то ли Валя, то ли Галя. Конечно, Федор не разобрал, какая именно. — Мы все выходили. Катерина Николавна сказала, что курить только в коридоре можно, а в переговорной нельзя. Мы же в переговорной сидели. Ну вот, все и выходили покурить.

— Я не курю, — сказал Дмитриев, — я, наверное, просто так выходил.

Тут он покраснел как рак, и Федор посмотрел на него с неудовольствием. Что еще за девичья стыдливость?

— А вы? — спросил Федор у девиц. — Выходили?

— И мы выходили, — затарахтели обе, перебивая друг друга.

— Мы вначале покурить выходили…

— …потом позвонить…

— …у Галки свидание было назначено, а она никак на него не успевала…

— …и мы решили предупредить, что она не придет…

— …а потом мы еще… просто так выходили.

— …то есть в туалет.

Тут они обе замерли и уставились друг на друга.

— Извините, пожалуйста, — пробормотал кто-то из них.

Олег Бойко прикурил следующую сигарету, и один из программистов, сидевший рядом с ним, привстал и переехал вместе со стулом подальше, к окну. Федор посмотрел. Должно быть, тот самый Гарик — рукава свитера у него и впрямь были измазаны чем-то белым.

— И я выходил, — подал голос Катин водитель, — я машину смотрел. Вокруг петарды запускают, бабахает кругом, у нее сигнализация включается то и дело. Я два раза спускался, думал, что ее угоняют.

— В коридоре никого не