– Замечательно! Вот только…

– Если позволите, я закончу, – перебила она. – Когда я получила телеграмму от дяди и приехала к нему, то с удивлением увидела Кунсов. Дядины причуды были мне известны, а теперь их стало еще больше. Из-за своего таинственного изобретения он вел себя невыносимо, всех подозревал… Пришлось предостеречь Кунсов, чтобы они ему не рассказывали о том, что раньше работали у меня. Наверняка он рассчитал бы их, а со мной поссорился – решил бы, что я за ним шпионю. Когда же Кунс позвонил и сообщил о пожаре, я поняла: нельзя признаваться, что прежде Кунсы были слугами у меня. Из-за того, что я единственная наследница дяди. Признание немедленно бросило бы тень на всех нас. Так что мы по-глупому сговорились поддерживать обман.

Звучало складно, но что-то было не так. Очень хотелось, чтобы Тарр не порол горячку и позволил нам найти правильный подход к этим людям, прежде чем отправить их за решетку.

– Полагаю, – продолжила она, когда я ничего не ответил, – случайное попадание Кунсов в дом моего дяди – это слишком подозрительное совпадение для ваших сыскных инстинктов. Я должна считать себя арестованной?

Мне начинала нравиться эта девчонка. Славная, с такой приятно иметь дело.

– Пока нет, – ответил я. – Но боюсь, что осталось недолго.

Мой ответ вызвал у нее легкую усмешку, и тут раздался дверной звонок.

Это был О’Хара из Главного управления полиции. Мы опрокинули квартиру вверх дном и вывернули наизнанку, но не нашли ничего существенного, кроме завещания от восьмого июля, о котором упоминала миссис Троубридж, да нескольких полисов страхования жизни, оформленных на ее дядю. Даты на всех были проставлены в интервале между пятнадцатым мая и десятым июня, а общая сумма немного превышала двести тысяч долларов.

После того как О’Хара забрал Эвелин Троубридж, я целый час мурыжил служанку вопросами, но ей было известно не больше, чем мне. Однако, сравнив ее показания со словами сторожа и консьержа, а также опросив тех, чьи имена назвала миссис Троубридж, я выяснил, что хозяйка квартиры действительно вечером перед пожаром развлекалась с друзьями. Как минимум до одиннадцати часов – можно сказать, допоздна.

Через полчаса автобус вез меня в Сакраменто. Мало-помалу я становился постоянным пассажиром этого маршрута, и мой организм отмечал подпрыгиванием каждую выбоину на дороге, а выбоин, как говаривал Дэвис Резиноголовый про мух и комаров в летней Алберте, было «щедрое изобилие».

Между подпрыгиваниями я пытался приладить друг к другу разрозненные части головоломки Торнберга. Племянница и Кунсы куда-то вписывались, но только не туда, куда помещали их мы. Пусть мы сработали кривовато, но ничего лучше сделать все равно бы не удалось. Нам пришлось повернуть в сторону Кунсов и Эвелин Троубридж лишь из-за того, что других направлений не обнаружилось. Теперь у нас кое-что имелось на этих людей, но хороший адвокат разбил бы все наши соображения в пух и прах.

Когда я добрался до Сакраменто, Кунсы уже сидели в окружной тюрьме. После недолгих расспросов они признали свою связь с племянницей, и то, что они поведали, нисколько не расходилось с ее историей.

Тарр, Маккламп и я сидели вокруг стола шерифа и препирались.

– Эти их байки – чепуха завиральная, – произнес шериф. – Мы взяли всех троих с потрохами, а больше ничего и не надо. Они уже, считай, осуждены за убийство!

Маккламп в ответ насмешливо осклабился и повернулся ко мне:

– Ну-ка, скажите про нестыковки в его измышлениях! Он вам не начальник и не отыграется на вас за то, что вы умнее его.

Тарр переводил взгляд с одного из нас на другого.

– Ну, выкладывайте, умники, – сказал он.

– Суть вот в чем, – начал я, понимая, что мнение Макклампа совпадает с моим. – Нет сведений, что до десятого июня даже сам Торнберг знал, что купит этот особняк. А ведь Кунсы появились в городе еще второго июня. Кроме того, им сильно повезло, что они вообще получили работу. До них бюро найма направляло к Торнбергу две другие пары.

– Дадим присяжным шанс решить эту задачку.

– Вот как? А еще дадим шанс решить задачку про Торнберга? Он ведь так похож на чудака, способного поджечь собственный дом! Да, у нас кое-что есть на этих людей, Джим, но для суда будет маловато. Как ты собираешься доказать, что Кунсов умышленно подослали к Торнбергу? Как ты докажешь, что они с Троубридж заранее знали о страховых полисах?

Шериф с отвращением сплюнул:

– С вами каши не сваришь, ребята! Носитесь кругами, все везде перекапываете в поисках улики против этой шайки, а когда добываете то, что отправит прохвостов на виселицу, вы вдруг поджимаете хвост и хотите забиться в угол! Да что, черт возьми, с вами творится?

Я ответил ему уже на полпути к дверям. Внутри моего черепа начинали складываться кусочки головоломки.

– Попробуем сделать еще один кружок. Не отставай, Мак!

Мы посовещались с Макклампом на ходу, я взял машину в ближайшем прокате и рванул в Тэвендер. Спешил так, что успел до закрытия магазина, где продавалась всякая всячина. Заика Фило отошел от двух мужчин, в беседе с которыми заливался соловьем, и последовал за мной вглубь магазина.

– Вы не сохраняете список того, что отдаете в прачечную? – спросил я.

– Н-нет. Т-т-олько уп-плаченные с-суммы.

– Давайте взглянем, что оплатил Торнберг.

Фило достал бухгалтерскую книгу – взлохмаченную, вымазанную копотью, – и мы отобрали нужные мне суммы еженедельных выплат: 2,60, 3,10, 2,25 и так далее.

– А где последний узел из прачечной? Остался здесь?

– Д-да, – сказал он. – Т-только с-сегодня п-п-при-везли из г-города.

Я вскрыл сверток: наволочки, простыни, скатерти, полотенца, салфетки, немного женской одежды, а также явно принадлежавшие Кунсу мужские сорочки, нижнее белье и носки. Наспех поблагодарив Фило, я бросился к машине.

Маккламп уже заждался меня в том гараже, где я брал машину напрокат.

– В гостинице зарегистрировался