а потом он появлялся, но не рассказывал, откуда вернулся. Правда, изредка упоминал места, в которых бывал прежде: Рио-де-Жанейро, Мадагаскар, Тобаго, Христиания… Около трех месяцев назад, кажется в мае, он приехал сюда и сказал, что со скитаниями покончено. Сказал, что собирается приобрести дом в каком-нибудь тихом месте, чтобы спокойно поработать там над изобретением – это очень его увлекло. Сначала жил в Сан-Франциско, в гостинице «Франциско». Через несколько недель внезапно исчез. А потом, с месяц назад, пришла телеграмма с приглашением погостить в его доме неподалеку от Сакраменто. Я приехала на следующий день, и показалось, что он ведет себя как-то странно – чем-то взволнован был, что ли… Он вручил мне совсем свежее завещание и несколько полисов страхования жизни – выплаты премий по ним доставались мне. Сразу после этого потребовал, чтобы я вернулась домой, и довольно прозрачно намекнул, что не хочет ни моих приездов, ни писем, пока сам не скажет. Все это было странно, потому что дядя любил меня, кажется, всегда. Больше я его не видела.
– Над каким изобретением он работал?
– Не знаю… В самом деле не знаю. Я спросила, но он очень разволновался, даже стал подозрительным, и пришлось быстро сменить тему. Больше мы к этому не возвращались.
– Вы уверены, что он в самом деле был моряком все эти годы?
– Откуда мне знать? Я просто никогда не ставила это под сомнение. Но он вполне мог заниматься чем-то другим.
– Был когда-нибудь женат?
– Я ничего об этом не слышала.
– Кого знаете из его друзей и врагов?
– Никого.
– Он упоминал при вас какие-нибудь имена?
– Нет.
– Не сочтите мой следующий вопрос за оскорбление, хотя именно так он, наверное, и выглядит. И все же спросить необходимо. Где вы были в ночь пожара?
– Здесь, дома. Ко мне на ужин пришли друзья, они оставались примерно до полуночи. Мистер и миссис Уокер Келлог, миссис Джон Дюпре и мистер Киллмер, адвокат. Если хотите допросить их, я дам адреса, или посмотрите сами в телефонной книге.
Из квартиры миссис Троубридж я направился в гостиницу «Франциско». Торнберг прожил там с десятого мая до тринадцатого июня и большого внимания к себе не привлек. Его помнили как высокого широкоплечего мужчину лет пятидесяти, с прямой осанкой, довольно длинными каштановыми волосами, зачесанными назад, острой каштановой бородкой и здоровым румянцем на лице – солидный, спокойный, щепетильный в одежде и манерах. Замечательный постоялец. Никто из гостиничной обслуги не припомнил, чтобы у него бывали посетители.
В Мореходном банке, чеком которого Торнберг расплатился при покупке дома, мне сказали, что счет ему открыли пятнадцатого мая при поручительстве местных биржевых маклеров «В. В. Джефферс и сыновья». На счете осталось немногим больше четырехсот долларов. Все погашенные чеки, оказавшиеся в наличии, были выписаны различными страховыми компаниями. Если суммы на этих чеках – страховые выплаты, то их следует рассматривать как доказательство хитрой игры. Я бегло записал названия страховых компаний и двинулся в контору В. В. Джефферса и сыновей.
Торнберг обратился к ним, как мне сообщили, десятого мая, чтобы продать «облигации свободы» на сумму в четыре тысячи долларов. В ходе одного из разговоров он спросил у маклера совета насчет хорошего банка, и Джефферс составил рекомендательное письмо в Мореходный банк.
Это все, что было известно Джефферсу. Он выдал мне номера облигаций, но отслеживание ценных бумаг – не такое уж легкое дело.
В сыскном агентстве меня ждал ответ из Сиэтла:
МИССИС ЭДВАРД КОМЕРФОРД СНЯЛА КВАРТИРУ УКАЗАННОМУ АДРЕСУ ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО МАЯ ТЧК СЪЕХАЛА ШЕСТОГО ИЮНЯ ТЧК ЧЕМОДАНЫ ОТПРАВЛЕНЫ САН-ФРАНЦИСКО ТОТ ЖЕ ДЕНЬ ТЧК КОНТРОЛЬНЫЙ НОМЕР ГН ЧЕТЫРЕ ПЯТЬ ДВА ПЯТЬ ВОСЕМЬ СЕМЬ ВОСЕМЬ ДЕВЯТЬ
Чтобы отследить багаж, фокусы не нужны, коль скоро имеются дата и контрольный номер – в точности как если бы арестанты при совершении побега оставляли на груди и спине свои тюремные номера, не в силах уразуметь, что на воле эта деталь их разоблачит. Двадцать пять минут, проведенные в багажном отделении на паромной пристани Ферри-билдинг, и полчаса в конторе транспортной компании дали мне ответ.
Чемоданы были доставлены в квартиру миссис Эвелин Троубридж.
Я дозвонился до Джима Тарра и все ему рассказал.
– Отлично! – выпалил он, забыв на время свои остроты. – Схватим Кунсов здесь, миссис Троубридж – там, и дело закрыто!
– Минутку! – предостерег я. – Еще не все улажено, осталось несколько узелков, которые нужно распутать.
– А для меня все уже ясно. Мне и этого хватит.
– Начальник ты, конечно. Но я думаю, ты немного спешишь. Я собираюсь снова поговорить с племянницей. Дай немного времени, не звони пока в здешнюю полицию. Пусть арестуют ее позже, я не дам ей уйти.
В этот раз меня впустила не служанка, открывавшая дверь утром, а сама Эвелин Троубридж. Она провела меня в ту же комнату, где происходил наш первый разговор. Я позволил ей выбрать место, а затем расположился так, чтобы быть ближе к обеим дверям.
По дороге я заготовил несколько невинных вопросов, чтобы сбить ее с толку, но, внимательно оглядев сидящую передо мной женщину, которая откинулась для удобства на спинку кресла и хладнокровно ждала моих слов, решил отказаться от уловок.
– Вы когда-либо звали себя миссис Эдвард Комерфорд?
– Конечно, – бросила она небрежнее, чем кивают на улице малознакомому прохожему.
– Когда?
– Частенько. Видите ли, еще совсем недавно я была замужем за мистером Эдвардом Комерфордом. Так что нет ничего удивительного в том, что я откликалась на это имя.
– Например, в Сиэтле?
– Если хотите вывести разговор на рекомендации, что я дала Кунсу и его жене, – ласково произнесла она, – я бы посоветовала вам поберечь время и перейти к этому сразу.
– Разумно, – согласился я. – Давайте так и сделаем.
Эвелин Троубридж, конечно, поняла, что над ней вот-вот повиснет обвинение в убийстве, но ни голосом, ни лицом, ни жестами этого не выдала. Она словно беседовала о погоде или книге, которая ее не особенно интересовала.
– Когда я была замужем за мистером Комерфордом, мы жили в Сиэтле. И он до сих пор там живет. После развода я из Сиэтла уехала, снова взяла девичью фамилию. А Кунсы были у нас в услужении, как вы могли бы выяснить, если бы захотели. Пожалуй, вы найдете моего мужа, вернее, бывшего мужа в меблированных комнатах «Челси».
Я не прерывал ее – пусть расскажет все, что приготовила.
– В прошлом году, в начале лета или в конце весны, мне захотелось вернуться в Сиэтл. Полагаю, все, что я делала, так или иначе станет известно. Но что тут скрывать? Мне просто казалось,
