– Ах, Кит, милая… – Ее мать вздохнула. – Жаль, что ты так сильно его ненавидишь!

– А ты разве нет? – спросила удивленная Кит. – После того, что случилось с Петрой?

– Я очень зла из-за того, что случилось с Петрой, и никогда не перестану злиться. Но нет, Джерваса я не ненавижу. Если бы во время той аварии за рулем сидел совершенно чужой человек, тогда дело другое. А Джерваса я знаю с детства. Я видела, как он рос. Вы с ним так дружили! То, что случилось, ужасно. Но Джервас тоже страдал.

– Как ты можешь?! – воскликнула Кит. – Только, пожалуйста, не оправдывай его трудным детством! Трудное детство не значит, что, став взрослым, ты непременно должен садиться за руль пьяным!

– У него не было нормального детства, – согласилась Мэри Стейплтон. – Но ты права, трудное детство не оправдывает последующих поступков. Джервас сбился с пути лет в девятнадцать. Но, после того как он отсюда уехал и поселился в Португалии, он, насколько мне известно, ни в какие неприятности не попадал. С другой стороны, я не слышала и о каких-то его хороших поступках. Мне грустно, что он только прожигает жизнь. Своими поступками он навредил самому себе. – Она улыбнулась, заметив ошеломленное лицо дочери. – Кит, я его не защищаю и, конечно, не оправдываю. Когда я вижу Петру, у меня сердце рвется, хотя я и восхищаюсь силой ее духа. И я не изменю своего отношения к той аварии. Но я еще и жалею Джерваса – жалею во многих смыслах. А ненавидеть его я не могу. Ненависть вредит тем, кто ненавидит, гораздо больше, чем тем, кого ненавидят. Попробуй запомнить, милая. Ненависть сжирает тебя изнутри. Иногда, когда я смотрю на тебя или слушаю, то боюсь, что ты ожесточаешься. И твое неудачное замужество ничему не помогло. Все это должно было опечалить меня. Но Петра не позволила ненависти сжечь себя. То, что с ней произошло, ее не ожесточило. Прошу тебя, Кит, не допускай, чтобы это произошло с тобой.

– Петра его простила, – тусклым голосом произнесла Кит.

– Знаю.

– Она тебе сказала?

– Нет, говорить ей не обязательно. Я и без того знаю, что творится в душе у моих детей… – Мэри Стейплтон отпила кофе. – Хочешь попробовать моего кекса с орехами и цукатами? Могу похвастать, он получился неплохо. Иногда они опадают в серединке, но последний замечательно поднялся.

– И ты, – сдавленным голосом, не обращая внимания на слова матери, сказала Кит, – все то же самое рассказала полицейскому?

– Я собиралась все рассказать тебе.

Мать встала и поставила на стол старую, мятую форму для кексов, которую Кит прекрасно помнила. На крышке была выдавлена рождественская картинка, исцарапанная и выцветшая, на ней изображались дети, которые пели колядки; они стояли по колено в снегу. Каким далеким кажется детство – и каким беззаботным!

– Его фамилия Стаббс, – продолжала мать, ставя форму на стол. – Констебль уголовного розыска Стаббс – однофамилец художника[6]. Ну, помнишь, тот, который рисовал лошадей. Он пришел в штатском – я имею в виду детектива. Очень милый молодой человек; к счастью, как раз перед его приходом я испекла кекс. Он съел два куска, хотя кекс еще не остыл до конца. Надеюсь, у него не будет несварения.

– И ты призналась ему, что не испытываешь к Джервасу ничего, кроме добрых чувств, и не писала никаких записок с угрозами, – сухо продолжила Кит. – Извини, мама, но иногда мне кажется, будто только я одна считаю Джерваса никудышным, какой он и есть на самом деле!

– Если бы ты то же самое сказала полицейским, они бы наверняка решили, что это ты состряпала записку с угрозами! – решительно возразила мать. – Хотя мне приятно сознавать, что ни я, ни ты не способны на такие злобные поступки. Теперь уже точно известно, что за всем стояла Мьюриел Пикеринг. Меня это потрясло – в самом деле потрясло. Но, если тебе кажется, что у Джерваса было тяжелое детство, значит, ты не знала старого майора Пикеринга. Он был настоящим тираном. И все-таки то, что сделала Мьюриел… Невыносимо думать, что она ударила того молодого человека по голове, а потом подожгла… – Мэри Стейплтон вздохнула и покачала головой. – Она всегда была несчастной женщиной и позволила ненависти грызть себя изнутри – и вот вам результат!

– Ладно, ладно, – проворчала Кит, – я все поняла.

Ее мать улыбнулась:

– Ну, как кекс?

– Очень вкусный, давно у тебя такого не получалось.

– Да, и мне так же показалось.

После паузы Кит с грустью проговорила:

– Жаль, что Мьюриел не успокоилась и сделала все, что сделала. Жаль, что Джервас вернулся из-за пожара. А теперь мне хочется, чтобы он поскорее убрался к себе в Португалию.

Мать окинула взглядом ее несчастное лицо.

– По-моему, он туда вернется, если у него больше не будет повода здесь оставаться. Но, прежде чем он уедет, Кит, пожалуйста, постарайся с ним помириться.

Глава 23

На короткое время Джервас остался в доме Фоскоттов один. Селина забрала Чарли из школы и повезла ее в Челтнем к зубному врачу. Реджи был на работе. Джервас включил электрокамин с фальшивыми поленьями – центральное отопление еле работало, и в гостиной было промозгло – и, устроившись на большом мягком диване, принялся разгадывать кроссворд в «Дейли телеграф». Когда он услышал, что к дому подъехала машина, решил, что это Селина неожиданно вернулась раньше, и приуныл. Войдя, Селина первым делом выключит камин. Очень жаль, ведь гостиная только-только начала прогреваться. Он со вздохом сложил «Дейли телеграф», поднялся с дивана и подошел к окну. Увидев Кит, выходящую из машины, он не поверил своим глазам и даже помотал головой, чтобы проверить, не мерещится ли она ему. Потом он распахнул парадную дверь и сказал:

– Привет.

– И тебе привет, – ответила Кит, держась в нескольких шагах от него, как будто провела между ними незримую границу. – Вот, приехала узнать, как ты себя чувствуешь.

– Хорошо. Кстати, я не заразный. Может, войдешь?

Кит бочком прошла мимо него в прихожую и там остановилась. Джервас посторонился и жестом указал на комнату, из которой только что вышел.

– Мне удалось немножко отогреть одну комнату в этой морозилке…

– Ладно, – ответила Кит и следом за ним прошла в пыльную гостиную. Она неуклюже села на стул; под ней запели пружины.

– У Селины вся мебель такая, – заметил Джервас. – Хочешь капельку виски? У Реджи есть настоящее, хорошее. Наверное, ему дарит кто-нибудь из клиентов.

– Я за рулем. Ну ладно. Только капельку – и воды побольше, – распорядилась Кит. – Спасибо!

Взяв