– В чем дело? – спросил уверенный голос.

– Здесь к-кто-то ранен, – запинаясь, ответил Роджер. – Я его не знаю. – Он не узнавал и вновь прибывшего. Кто он – спаситель или враг? Может, вернулся нападавший? Нет, только не нападавший – он ведь сбежал! Но может быть, он в сговоре с нападавшим?

– Тяжело ранен? – осведомился незнакомец.

– К-кровь, – с трудом выговорил Роджер. – Много к-крови…

– Роджер, это вы? – неожиданно спросил незнакомец.

– Да. А вы кто?

– Стивен Лейтон. Ну-ка, позвольте взглянуть!

Еще ни один голос и ни одно имя не доставляли Роджеру такой радости.

– Слава богу! – воскликнул Роджер. – Врача-то нам и не хватало!

Тем временем Лейтон подошел к нему, протянул руку, и Роджер молча передал ему фонарь. Лейтон присел на корточки над упавшей фигурой.

– Это Джервас Краун! – воскликнул он. – Кто-то ударил его по голове!

– Что? – прохрипел Роджер. – Как это может быть он?

В минуты стресса, как он потом уверял себя, человек говорит глупости. Ну почему здесь не мог оказаться Краун? Ведь здесь развалины его дома.

– Кровь… – повторил он. Ему хотелось сказать что-то еще, поумнее, но слово слетело с его губ как будто само по себе. – Много крови… – Ничего себе, он говорит прямо как леди Макбет!

– Спокойно, старина, – приказал Лейтон. – У вас сильное потрясение, но возьмите себя в руки. Да, кровь есть, но при ранениях головы всегда бывает сильное кровотечение. Вы вызвали скорую помощь?

– Н-нет, – признался Роджер. – Я только…

– Я сам вызову. – Лейтон вернул ему фонарь и достал мобильный телефон.

Как в тумане, Роджер слушал, как доктор вызывает скорую и просит сообщить о произошедшем в полицию. А ведь все это следовало сделать Роджеру. Но он думал о другом: о той, другой фигуре, о черном силуэте, который убежал полем. Он, Роджер, был здесь наедине с опасным преступником, возможно убийцей! Наконец-то он осознал весь ужас своего положения. Апокалиптическая фигура, которая убегает из развалин, таинственная тень нападавшего, которая несется в ночи, как огромная летучая мышь, кровь Джерваса у него на руках, унижение от собственного бессилия, бесполезности…

– Они уже едут, – сообщил Лейтон. – Ну как, вам лучше?

– Что? Н-нет, простите… – промямлил Роджер.

Спотыкаясь, он отошел в сторону, и его обильно вырвало. В голове промелькнуло: «Ну вот, теперь я еще и испортил место преступления!»

Джесс, Картер и Милли доедали пиццу, когда Джесс по мобильному телефону сообщили новость. Услышав звонок, Картер и Милли с любопытством посмотрели на нее. Джесс показалось, что черные глазки Мактавиша, чья голова высовывалась из розовой дорожной сумки, засверкали еще ярче. Джесс извинилась и вышла на улицу. Вернувшись, она негромко сообщила Картеру:

– Джерваса Крауна только что доставили в центральную больницу.

Ее тихий голос не ускользнул от пристального внимания Милли.

– Того самого Джерваса Крауна, с которым вы разговаривали, когда вас нашли мы с тетей Моникой?

Милли не привыкла к тому, чтобы ее вопросами пренебрегали. Пришлось ей ответить:

– Да, к сожалению. – Джесс надеялась, что по ее интонации девочка поймет: вопрос не обсуждается, по крайней мере с участием Милли.

– Тяжело он ранен? – спокойно спросил Картер.

– Довольно серьезно.

– А я думала, что он убийца, – задумчиво сказала Милли. Потом вскинула голову, внезапно оживившись: – Значит, кто-то пытался убить его самого?!

– Я распорядилась, чтобы к его палате приставили охрану, – сообщила Джесс Картеру. – Сейчас его еще осматривают врачи.

– Оставайтесь здесь, а я все уточню, – приказал Картер и, в свою очередь, вышел на улицу.

– Мне тоже интересно, – возмутилась Милли. – Просто безобразие, что от меня все скрывают! Так нельзя, неприлично! – Она следила за отцом в окно; Картер расхаживал туда-сюда по улице, прижав трубку к уху.

– Я знаю, что тебе интересно, милая, но дело касается полиции. Не сомневаюсь, ты знаешь, что поэтому оно секретное. – Джесс попыталась смягчить отповедь улыбкой.

Милли, а с ней Мактавиш из розовой сумки посмотрели на нее с неприязнью.

– Вас послушать, – гневно воскликнула Милли, – все, что интересно, то и секретное!

Глава 18

Констебль, сидевший на посту у палаты, вскочил на ноги, когда Джесс подошла к нему по коридору.

– Все в порядке, мэм! – негромко доложил он.

– Отлично. Вы допросили жертву?

– Я чуть раньше заглянул к нему и спросил, как он себя чувствует, – ответил констебль. – Он ответил, что нормально, все хорошо. Но выглядит он совсем не хорошо, – уточнил констебль. – Вся голова в бинтах, и еще ему поставили капельницу. Пока никто не пытался к нему пройти. Кроме врачей и медсестер, конечно. Я имею в виду – у него не было никаких посетителей ни утром, ни после обеда. Правда, вряд ли кто-то что-то знает… Никому не известно, что его доставили сюда?

– Иногда новости распространяются так быстро, что просто удивительно, – ответила Джесс.

– Мне запретили пускать к нему посетителей. – Констебль пытливо посмотрел на Джесс.

– Вот и не пускайте. Будет лучше, если он пока не будет видеться ни с кем, кроме сотрудников полиции и персонала больницы. Но прошу вас, записывайте всех, кто спрашивает о нем. Имя и адрес. Кроме того, внимательно осматривайте цветы, шоколадные конфеты, виноград и все прочее, что ему принесут или пришлют. Да, и еще записывайте, от кого передачи.

Друзей у Джерваса немного, так что интересно проверить, кто из доброжелателей поспешит его навестить.

Как и сказал констебль, голова Джерваса была вся в бинтах; благодаря бандажу на шее голова удерживалась в неподвижном положении. Он сидел в постели с закрытыми глазами, но открыл их, когда Джесс вошла. Поднял руку в знак приветствия и хрипло произнес:

– Привет тебе, о страж порядка!

– И вам привет, – ответила Джесс. – Прискорбно видеть вас здесь.

– Все лучше, чем на столе прозектора.

– Да, тут я с вами согласна. Вижу, вы в здравом уме и твердой памяти. Можете немного поговорить со мной?

– Мучайте, допрашивайте, – покорно ответил Джервас.

– Как вы решите, так и будет. Доктор не очень обрадовался тому, что я хочу с вами поговорить. Пока еще нельзя исключать сотрясения мозга. Потом врач разрешил мне с вами побеседовать, но только если вы не против.

– Ну, с головой у меня все в порядке – во всяком случае, мне так кажется. Зрение в норме. Вы у меня в глазах не двоитесь. Голова просто раскалывается – точнее, раскалывалась бы, если бы меня не накачивали обезболивающим через капельницу, к которой привязали. –