– Помнишь, как она выглядела? – прошептала я, дрожа с головы до пят. Не знаю, от холода или от шока.

– Ты очень похожа… на нашу мать.

Опять… Наша мать.

– Прекрати, Марлоу! Я тебя предупреждаю… хватит нести чушь! – рявкнул папа, сжав кулаки. Его ярость вспыхнула с новой силой. – Думаешь, Айла действительно тебе поверит? Думаешь, кто-нибудь поверит?

Продолжая сверлить его взглядом, Марлоу с непоколебимой твердостью положила руку мне на плечо, словно заявляя на меня права.

– Или что? Попытаешься меня утопить? – Она осклабилась.

На секунду я подумала, что отец ее толкнет. Однако он разжал кулаки, выпуская остатки энергии, а затем бессильно осел, придавленный происходящим. Измученный.

Марлоу ласково погладила меня по руке, ее глаза сияли.

– До меня не сразу дошло, но ты буквально ее копия. Я вспоминала лицо матери… и порой ловила себя на мысли, что вспоминаю тебя.

Лицо… мое лицо заставило ее вспомнить.

Папа сжал голову руками, словно от боли.

– Пожалуйста, не надо. Не сейчас.

– Я говорю правду, разве нет? – огрызнулась Марлоу.

– Правду? – Он опустил руки. – О какой правде может идти речь?

– Думаешь, вы со Стеллой поступили правильно? – с яростью прошипела, почти выплюнула она.

Он опустил голову между коленей и еле слышно проговорил:

– Единственное, чего мы хотели – стать семьей.

– Папа?

Прозвучавший в этом слове вопрос вместил в себя все разочарование и ужас. Вопрос, на который он никогда не сможет ответить. Его отцовский статус был подвергнут сомнению, навсегда стерт одним словом.

– Так расскажи нам, – потребовала Марлоу.

Расскажи, каким образом мы стали семьей… Как мы в это превратились.

Его запястья были скрещены на коленях, словно скованные наручниками.

– Мы не могли иметь детей, – начал он, глядя на озеро. – Все попытки ни к чему не привели. Было ужасно тяжело. Но Стелла пошла дальше. В конце концов эта идея целиком поглотила ее – и наши жизни.

Он резко повернулся к нам, проверяя, внимательно ли мы слушаем.

– Я был готов на все, чтобы сделать ее счастливой, – на что угодно. И вот однажды Стелла пришла ко мне с безумной просьбой. Как будто ей удалось решить наши проблемы раз и навсегда. Интересно, отдавала ли она тогда себе отчет… Видите ли, ничто другое не имело для нее значения. Ничто.

Отец отвернулся и умолк, словно был не в состоянии продолжать. Словно не мог произнести этого вслух.

Ее просьба.

– Если ей не суждено зачать нашего ребенка, сказала она, то пусть хотя бы он родится от меня. Что мы могли бы все устроить… что все в наших руках…

Он прижал к губам костяшки пальцев. Его рука дрожала.

– Стелла даже выбрала подходящую кандидатуру.

Весь воздух вокруг словно выкачали, и я сомневалась, что когда-нибудь вновь смогу дышать. Марлоу взяла меня за руку.

Следующие слова он произнес по-деловому сухо:

– Мы ей заплатили. Она нуждалась в деньгах. А нам нужен был ребенок.

– Ей… – пробормотала я.

– Что? – Отец рассеянно взглянул на меня.

– Ты сказал – ей. Как ее звали?

– Рен, – быстро ответил он. – Ее звали Рен.

А затем продолжил, словно испытывал потребность излить накопившуюся боль.

– Значит, ты жила в лесу… до того, как мы тебя нашли. С нашей матерью…

Эти слова наконец-то сорвались с моих губ. Наша мать.

Направив палец на Марлоу, будто это пистолет, я продолжала указывать на нее трясущейся рукой, пока наконец не перевела его на папу.

– Палатка. Желтая палатка, которую ты выбросил в тот день. Я помню ее.

Отец покачал головой:

– Как ты могла это запомнить?

– Неважно. Главное, что я помню.

– Айла… – с мольбой начал он.

– Нет. Скажи мне, что я ошибаюсь. – Крик застрял у меня в горле.

– Я хочу…

– Нет. Скажи, что это неправда. Что ты не…

– Не могу, – приглушенно сказал он.

– Почему? – не отступала я. – Почему нет?

– Потому что это был правильный поступок! – закричал он, размахивая руками. Во все стороны полетели капельки воды.

Желудок скрутило, к горлу подступила тошнота. Я бы отдала все, чтобы меня вырвало, чтобы исторгнуть отвращение, которое пенилось внутри. Но во мне ничего не осталось.

Отец медленно встал на колени, как будто надеялся вымолить прощение.

– Она пришла, чтобы забрать тебя у нас, Айла. Она не остановилась бы. Я пытался положить этому конец. Она не оставляла нас в покое. А затем последовала за нами… за нашей семьей… сюда. В это место. Я пытался ее вразумить. Правда.

Он уставился на Марлоу.

– Она была красивой.

Я почувствовала, как Марлоу вздрогнула.

Отец тряхнул головой, пытаясь стереть воспоминания.

– До сих пор не понимаю, как до этого дошло. Она ничего не хотела слышать. Я пытался объяснить, достучаться до нее… Кричал, чтобы она оставила нас в покое, но она как заведенная требовала вернуть ей ребенка… ее ребенка. Точно машина, которую невозможно выключить. А ведь она сама согласилась! Разве это не считается? Она точно знала, на что идет. Знала, как сильно мы хотим ребенка.

– Господи! – закричала я, сгибаясь пополам и обхватив себя руками.

– Она мне угрожала. Угрожала нашей семье. Собиралась пойти за помощью в полицию, к адвокату, к кому угодно, и все рассказать. Она никогда не остановилась бы. Я взял ее за плечи и…

К тому времени над озером воцарилась тишина. Все звуки исчезли. Даже рябь на воде улеглась.

– Я оттолкнул ее.

Отца обуял неведомый доселе ужас. Он не владел собой.

– Я не хотел, чтобы она упала… Не хотел! Должно быть, она поскользнулась. Не помню. А в следующую секунду она уже была под водой. Неподвижная. Прекрасная. И я просто… отпустил ее. Течение подхватило и понесло ее к водопаду…

Его глаза наполнились слезами, он заломил руки и всхлипнул, а затем вновь овладел собой.

– Ты должна понять, – сказал он, придвигаясь ближе ко мне. – Это был единственный способ защитить нашу семью. Единственное правильное решение. В конце концов, мы ведь удочерили Марлоу, разве нет? Разве не к этому мы все стремимся? Поступать правильно? Идти на жертвы ради тех, кого любим?

– Ты не в своем уме, – прошептала я, поднимаясь и отходя от него. От человека, которого называла отцом.

Я тебя не знаю. Я больше не знаю, кто ты.

– Нет, – твердо сказала Марлоу. – Если бы он тронулся умом, это значило бы, что он нездоров. Слишком много чести.

Я резко повернулась к ней:

– Почему ты держала в секрете, что к тебе вернулась память? Зачем было столько времени хранить это в тайне?

Выражение ее лица смягчилось.

– Ты все еще не