Он выглядел настолько опечаленным, что Вербин не мог не сказать:

– Извините.

– Я был рад выговориться, – задумчиво ответил Игорь. – Вам повезло, Феликс, я не успел поделиться этой проблемой со своим лучшим другом – он прилетит из отпуска послезавтра, и потому откровенен. И разговорчив. К тому же вы идеальный исповедник: вам нужна эта информация, а я смог выговориться человеку, которого больше не увижу. – Филимонов выдержал паузу: – Я ведь вас больше не увижу?

– Наверное, нет.

– Наверное?

– Если вы были со мной честны.

– Был честен.

– В таком случае, ещё пара вопросов, после чего мы закончим с делами. – Вербин прищурился: – Вы читали книгу Таисии?

– Конечно.

– Говорили о ней с Таисией?

– Хвалил изо всех сил.

– А с кем-нибудь ещё?

Филимонов улыбнулся и покачал головой:

– Феликс, мой круг знакомств ограничен богатыми и успешными ровесниками. Некоторые из них много работали, чтобы добиться своего положения, и им, как они говорят, было некогда читать. Другие – мажоры, получившие в наследство дело или деньги на бизнес от родителей. Эти с детства знают только развлечения и клубы. Если сказать при них, что читаешь книги, в лучшем случае тебе предложат нюхнуть, чтобы «прочистить мозги». Книгу я обсуждал только с Таей.

– Ей нравилось говорить о книге?

– Очень. Тая влюблена в свой роман.

– Что вы подумали о Таисии, прочитав книгу? – спросил Вербин.

И, как ни странно, был понят мгновенно. Потому что в ответ прозвучал неожиданный вопрос:

– А что вы подумали о Тае, когда увидели её? – спросил Филимонов. – Ваше первое впечатление о ней?

– Она светлая, – сказал Феликс.

– А роман?

И здесь последовала пауза. Долгая пауза, примерно в середине которой Вербин начал качать головой:

– Роман тёмный.

– Вот, – сказал Игорь и залпом допил виски. – Именно так.

* * *

Город всегда такой, каким его делают люди. Он живёт их дыханием и дрожит их страхами. Мечтает их надеждами и рыдает их горем. Город настолько чист, как они умываются, и выглядит так, как они одеваются. Город – это всегда люди и только потом камни. И он страшен, если его люди агрессивны. Такие люди есть всегда и всюду, но когда их много, город становится опасным, ведь в нём бесконечное количество укромных уголков, в которых может подстерегать Зло. Беспощадное ночное зло, нацеленное на телефон, бумажник или куртку. Или кроссовки. Или бессмысленное ночное зло, тупое и тёмное начало, которому не понравилось, что ты одеваешься не так, как требуют догмы тех мест, где это зло выросло и откуда его привезли в город, который никогда не был ему родным, не нравится, как ты выглядишь, гуляя по своему городу, как смотришь, как себя ведёшь, и оно нахраписто требует от тебя немедленно стать другим, принять тот вид, который зло считает правильным.

Но мы знаем, когда город переполняется злом. Мы начинаем ощущать опасность и становимся осторожными. Подсознательно оцениваем тех, кто нас окружает, и стараемся обходить сомнительные места – переулки и подворотни. Когда же этого чувства нет, можно вести себя так, как нравится. Например, изрядно набраться и отправиться домой в полном одиночестве. Полагаясь лишь на встроенный «автопилот» и дружелюбие города, люди которого ещё не стали страшными.

Именно так поступил Сергей Блинов: выйдя из бара, он не слишком уверенно зашагал в сторону дома, опасаясь лишь одного – встретить полицейских. Это ведь нормальная реакция подвыпившего человека: держаться подальше от блюстителей порядка. При этом нельзя было сказать, что Сергей специально избегал встречи с ними – в настоящий момент он никого не мог избегнуть, а просто двигался домой, машинально ориентируясь на знакомые точки. Что же касается людей, их Сергей воспринимал как фон. В разговоры не вступал, плечами не толкал, старался проскальзывать незаметно, чтобы не влипнуть в неприятности. Благодаря этому правилу путешествия подшофе обычно заканчивались для Блинова удачно, и он просыпался утром одетым, с головной болью, провалами в памяти, но в своей квартире и с целыми карманами. Однако сегодня правила Сергею не помогли.

Потому что его поджидали.

Именно его, а не любого пьянчужку, которого можно быстро и без последствий ограбить. И поджидал тот, кто хорошо знал привычки Сергея, знал, что, возвращаясь из любимого бара, Блинов всегда сворачивает с дорожки в узкий проход между домами, чтобы срезать изрядный кусок пути. И когда Сергей свернул, прятавшийся в тени убийца бесшумно вырос позади и нанёс очень сильный удар молотком. Очень сильный и очень точный – прямо в затылок. Блинов взмахнул руками и без звука упал на землю. Убийца огляделся, убедился, что никто не видел нападения, наклонился, проверил пульс на шее – через тонкие медицинские перчатки он легко прощупывался, точнее, сейчас – не прощупывался, после чего подхватил Сергея за ноги и затащил в густые кусты, в которых прятался, поджидая жертву. В густую тьму, которую не пробивал свет ближайшего уличного фонаря. Там убийца присел на корточки, включил фонарик, не телефонный, а обыкновенный, маленький, «воровской» фонарик, расстегнул рюкзак Блинова, коротко выругался, не найдя в нём того, что искал, после чего принялся спокойно, не торопясь, обшаривать карманы.

* * *

А ещё тёплый летний вечер идеален для неспешных прогулок. Нет, конечно, не по центральной улице, где они поужинали на открытой веранде хорошего ресторана. По слишком шумной, несмотря на поздний вечер, улице. Свернуть в переулок? Не так романтично. На большую площадь? Там чувствуешь себя слишком маленьким. Поэтому – набережная. Идеально для двоих и прекрасно для тёплого, но не жаркого вечера. В такое время по набережной хочется идти так далеко, как она тянется, а может, чуть дальше, и говорить. Говорить обо всём на свете.

Например, о книгах.

– Ты серьёзно? – удивилась Ангелина, услышав вопрос.

– Почему нет? – удивился в ответ Вербин. Искренне удивился.

– Ты хочешь говорить о книгах?

Ему удалось её смутить.

– Разве это плохо?

– Не знаю… – растерянно протянула Ангелина. – Никогда не думала, что на свиданиях можно говорить о книгах.

– Но ведь с книги началось наше знакомство, – улыбнулся Феликс. – Благодаря книге оно вообще состоялось. Так почему бы не поговорить? Тем более книга может сказать о человеке больше, чем он собирался о себе сказать.

– Я их не пишу, – напомнила Ангелина.

– Ты их читаешь.

– Это тоже играет?

– Конечно. Человек не только то, что он ест. В первую очередь он то, что он думает. А книги расскажут об этом весьма подробно.

– Детектив, да? – Она почти рассмеялась.

– Оперуполномоченный.

– Зануда.

– Чуть-чуть.

– Нет, не чуть-чуть. Ты расследуешь дела, даже когда спишь.

Отрицать Вербин не стал. Но и не улыбнулся в ответ.