– Да, дважды, – ответил он.

– Что-то еще?

– Она смеялась, по-моему.

– И по какой причине?

– Ну, я споткнулся о чемодан, поставленный ею там, у двери лаборатории.

Мыслящая Машина, похоже, воспринял эту информацию без особого интереса, а затем речь зашла о рекомендательном письме, которое мадам дю Шастэньи вручила профессору Декстеру и которое он до сих пор держал скомканным в своей руке. Оно было коротким, всего несколько строчек на французском, сообщавших, что мадам дю Шастэньи хотела бы встретиться с профессором Декстером по важному делу.

– А вам вообще знакома подпись мадам Кюри? – спросил Мыслящая Машина, бегло ознакомившись с посланием. – Вы ведь наверняка переписывались с ней в связи с этой работой?

– Да, я знаю ее подпись, – услышал он в ответ. – Я думаю, она подлинная, если вы это имеете в виду.

– Мы будем точно знать все это через какое-то время, – сказал Мыслящая Машина.

Он поднялся и направился в лабораторию. Там профессор Декстер показал ему точное место на рабочем столе, где лежал радий. Стоя рядом, Мыслящая Машина сделал кое-какие вычисления в уме, окинув взглядом комнату, высоко расположенные окна, стеклянную крышу над своей головой и единственную дверь.

– Я полагаю, все окна заперты на защелки? – спросил он, наморщив лоб.

– Да, всегда.

– А те, которые на стеклянной крыше?

– Тоже.

– Тогда принесите мне высокую стремянку, пожалуйста.

Через пять минут она была доставлена, и вскоре профессор Декстер с любопытством наблюдал, как Мыслящая Машина проверял каждый шпингалет на каждом окне и стучал по стеклам перочинным ножом. Закончив с этим и убедившись, что все крепко закрыто, он спустился со стремянки.

– Боже мой! – воскликнул он с раздражением. – Это просто невероятно! Абсолютно невероятно! Если радий не украли через приемную, тогда… тогда…

Он снова окинул взглядом лабораторию.

Профессор Декстер покачал головой. Он уже почти полностью восстановил самообладание, но в голове у него по-прежнему царил хаос, из-за чего он ничем не мог помочь своему коллеге.

– Вы уверены, профессор Декстер, – спросил Мыслящая Машина, – вы уверены, что оставили радий именно там, где показали? – Он произнес это чуть ли не обвиняющим тоном, и профессор Декстер покраснел от возмущения.

– Да! Абсолютно! – воскликнул он.

– И вы абсолютно уверены, что ни мистер Боуэн, ни мадам дю Шастэньи не входили в лабораторию?

– Да!

Мыслящая Машина как бы нехотя прошелся туда и обратно вдоль длинного стола, умело обращаясь со знакомыми инструментами и блестящими приборами.

– Мадам дю Шастэньи, случайно, не упоминала о ребенке? – спросил он неожиданно.

Профессор Декстер снова поморгал.

– Нет, – ответил он.

– Приемном или каком-то ином?

– Нет.

– Что за чемодан у нее был?

– Ну, я не знаю, – ответил профессор Декстер. – Я его особенно не разглядывал. Похоже, самый обычный, кожаный.

– Она прибыла в страну вчера, вы сказали?

– Да.

– Это абсолютно невероятно, – пробормотал Мыслящая Машина.

Затем он написал несколько строчек на клочке бумаги и вручил его профессору Декстеру.

– Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы это немедленно отправили телеграфом, – попросил он.

Декстер бросил взгляд на листок и прочел:

Мадам Кюри, Париж

Просьба сообщить, давали ли Вы рекомендательное письмо мадам дю Шастэньи для профессора Декстера? Ответьте срочно.

Август С. Ф. Х. Ван Дузен

Профессор удивленно посмотрел на своего старшего коллегу.

– Я не верю, что мадам дю Шастэньи могла иметь… – начал он.

– По-моему, я знаю, каким будет ответ мадам Кюри, – резко перебил его Мыслящая Машина.

– И каким же?

– Отрицательным, – сказал Мыслящая Машина. – И тогда… – добавил он и замолчал, не закончив фразу.

– Тогда…

– Тогда ваша искренность окажется под вопросом.

Профессор Декстер мгновенно побагровел и крепко сжал зубы, однако смог сдержать свои эмоции и молча наблюдал, как Мыслящая Машина отпер выходившую в коридор дверь и удалился. Потом он опустился на стул и закрыл лицо руками. В такой позе пять минут спустя его и нашел мистер Боуэн.

– Ах, мистер Боуэн… Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы это немедленно отправили телеграфом, – сказал профессор Декстер и протянул ему бумагу с текстом сообщения.

* * *

Оказавшись у себя дома, Мыслящая Машина сразу же позвонил репортеру Хатчинсону Хэтчу в офис его газеты. Этот высокий худой и выглядевший вечно голодным молодой мужчина без промедления поспешил к телефону. По его взволнованному голосу Мыслящая Машина понял, что тот просто сгорает от нетерпения в предвкушении интересных новостей.

– Я хотел бы поговорить с вами о краже радия в Ярварде, – сказал он.

– Ага, – ответил Хэтч, – я как раз минуту назад услышал о ней из сводки новостей полицейского управления и собирался заняться этим.

– Пожалуйста, сделайте сначала кое-что для меня, – попросил Мыслящая Машина. – Отправляйтесь сразу же в отель «Теутоник» и выясните: мадам дю Шастэньи, которая остановилась у них, приехала одна или с ребенком?

– Конечно, само собой, – удивленно пробормотал Хэтч. – Но эта история…

– Моя просьба имеет отношение именно к этой самой истории, – резко перебил его Мыслящая Машина. – Если вы не сможете ничего выяснить у них о ребенке, отправляйтесь на пароход, прибывший вчера из Ливерпуля, и поинтересуйтесь там. Я должен знать это наверняка.

– Я уже в пути, – ответил Хэтч.

* * *

Повесив трубку, репортер сразу отправился к старшему администратору отеля «Теутоник», с которым, в силу своей работы, был неплохо знаком. Этот немногословный полноватый джентльмен, проводивший жизнь за складыванием цифр, время от времени служил для него источником ценной информации.

– Привет, Чарли, – поздоровался с ним Хэтч. – Мадам дю Шастэньи остановилась у вас?

– Ну да.

– С мужем?

– Не-а.

– Она живет одна?

– Ну да.

– С ней нет ребенка?

– Не-а.

– Как она выглядит?

– Сногсшибательно! – сказал Чарли.

Исчерпав все свои вопросы к администратору, Хэтч поспешил в порт, где еще стоял пароход «Гранада», накануне прибывшей из Ливерпуля. На его борту он отыскал второго помощника капитана и спросил его о том же самом. Результат оказался таким же. Затем репортер направился домой к Мыслящей Машине.

– Ну? – спросил ученый.

Репортер покачал головой.

– Она не встречалась и не разговаривала ни с каким ребенком с тех пор, как покинула Ливерпуль, насколько я смог выяснить, – сказал он.

Его сообщение, похоже, не удивило Мыслящую Машину, скорее, судя по реакции, немного обеспокоило. Как обычно в подобных случаях, он махнул рукой, наморщил лоб и сощурил глаза, а потом откинулся на спинку стула и долго сидел в таком положении, погрузившись в размышления.

– Этого не могло быть… Этого не могло быть… Этого не могло быть… – наконец пробурчал он себе под нос.

Не зная, о чем, собственно, шла речь, Хэтч предпочел промолчать, и спустя некоторое время Мыслящая Машина резко выпрямился и поведал репортеру все, что ему