Константин Белов, по словам Лизы, занимался продажей на черном рынке органов для пересадки. Когда поняли, что спасти Варю может только срочная операция, единственным шансом для которой был самостоятельный поиск донора, они с Анной Михайловной нашли Белова через посредников в интернете. Константин вышел на связь и пообещал подобрать подходящий для пересадки именно Вареньке орган в течение двух, максимум, трех месяцев после оплаты. Донорское сердце вместе со своими услугами он оценил в два миллиона рублей. Таких денег у женщин не имелось, но Анна Михайловна была готова расплатиться с Беловым своим перстнем с изумрудом.

– Она сказала, что это будет очень символично, – сквозь слезы рассказывала Лиза. – Тогда я не поняла, что она имеет в виду. А теперь понимаю. Этот перстень ей подарил Леонид Петрович. Переступить через себя и обратиться к нему за помощью она не могла, зато могла проститься с его подарком, который бы спас Варе жизнь.

Таисия заметила, как Орлов кинул тревожный взгляд на академика. Видимо, боялся, что тот опять выдаст сердечный приступ, но старик ничего, держался.

– Это же все бред какой-то, чушь и полная ерунда, – сердито сказал он, сведя на переносице брови. – Невозможно купить донорское сердце, ни детское, ни взрослое, никакое. Нет в России черного рынка трансплантологов.

– Может, вы просто не знаете? – робко предположила Лиза.

– Я, милочка моя, про это знаю все! – отрезал Лурье. – В отличие от вас. Сама процедура трансплантации настолько сложная, что ее невозможно провести даже в полностью оборудованной, но обычной операционной. Нас, хирургов, способных это сделать, на всю страну около трехсот человек. Вряд ли какой-то отдельный врач может быть заинтересован в темных делах с продажей и перепродажей органов, потому что невозможно сделать это тайком. Кроме того, у донорских органов есть определенный период жизни. Он составляет от двенадцати до сорока восьми часов, а если мы говорим о донорском сердце, то шесть часов, и к нему еще подключают специальный аппарат, который все это время качает кровь. Вы как его собирались в больницу привезти? В термосумке? Прямо с теплохода?

– На теплоходе мы должны были только провести переговоры и передать кольцо. Сердце должно было поступить через пару месяцев, я же сказала. Белов объяснил, что за это время обязательно произойдет какой-нибудь трагический случай с каким-нибудь ребенком, а он подключен к базе со всей страны, так что первое же подходящее сердце будет наше.

Лурье снова схватился за голову.

– Лиза, поймите, – мягко вступил в разговор Орлов, – все это сказки, на которые вас развели. Это совершенно исключено и невозможно. Нет никакой единой базы. Не говоря уже про все остальное.

– Он показывал нам статью из интернета, как в Москве девушку, попавшую в ДТП, разобрали на органы, – всхлипывая, сказала Лиза. – А родственники погибшей узнали об этом только спустя месяц после трагедии и считали, что ей специально не оказали достаточную медицинскую помощь. Белов говорил, что есть клиники, в которых отлавливают таких пациентов и закрывают глаза на то, что им еще можно помочь.

– То есть вы, чтобы спасти свою дочь, были согласны на то, что ради этого фактически убьют чужого ребенка? – спросил Бекетов. – А вы вообще в курсе, что для изъятия органов у погибшего ребенка требуется обязательное согласие его родителей, а у детей-сирот, детей из неблагополучных семей, где родители за деньги легко бы дали такое согласие, изъятие органов не производится? Да и вообще запрещено у нас коммерческое донорство.

Лиза еще ниже повесила голову.

– Белов предупредил нас, что, заключая с ним договор, мы выходим за рамки правового поля. Торговля органами в России запрещена, и мы никому не могли об этом сказать. Когда стало известно, что его и Анну Михайловну убили, я хотела во всем признаться, но Паша отговорил меня. Сказал, что меня могут отправить под суд.

– Прелестно, просто прелестно. – Лурье развел руками.

Таисия молчала. Она жалела Лизу, но все, что говорила молодая женщина, казалось чудовищным.

– Елизавета Геннадьевна, вынужден вас огорчить, Белов вас попросту развел. Вы бы отдали ему кольцо, но никакого органа не получили бы. Ни через два месяца, ни через полгода, ни через год. Теперь понятно, зачем ему фотографии с российскими трансплантологами. Он показывает их, чтобы доказать потенциальной жертве, что вхож в эти круги и действительно может решить проблему с донорскими органами. Белов – просто мошенник, наживающийся на людском горе.

– Я тоже именно так Лизе и сказал! – горячо подхватил Павел.

Следователь повернулся к нему.

– А вы, стало быть, в курсе?

– Лиза все мне рассказала. Поймите, за эти дни она стала мне дорогим человеком, я хотел ее поддержать, тем более что такую тяжесть на душе невозможно вынести в одиночку.

– Елизавета Геннадьевна, о чем еще вы умолчали? – Голос Бекетова был строг и сух.

– О том, что в ту ночь, когда Анна Михайловна умерла, она собиралась встретиться с Беловым. В его каюте. Мы успели поговорить после ужина, она показала ему кольцо, и он велел прийти к нему, когда все улягутся, чтобы подписать договор и передать перстень.

– А вы, стало быть, к Белову не ходили?

– Нет, он велел, чтобы пришла только она. Ему было важно, чтобы разговор проходил без свидетелей.

– Тонко, – согласился Бекетов. – Скорее всего, вы бы этого Белова больше никогда в жизни не нашли, потому что он после каждой такой сделки наверняка менял телефон и адрес электронной почты, но в случае чего доказать факт передачи кольца практически невозможно. Раз без свидетелей, то слово против слова. Белов бы настаивал на том, что пожилая женщина что-то перепутала или вовсе невменяема. И все. Вышел бы сухим из воды.

Таисия слушала внимательно, чувствуя, как у нее холодеют кончики пальцев. Их даже покалывало, как бывало всегда, когда она стояла на пороге какого-то важного открытия. А что, если именно из-за этого Константина и убили? Быстрова с Лизой вряд ли были первыми жертвами, которых он попытался обдурить.

Он же несколько последних лет работал в своей фирме, и эта работа позволяла ему на легальных основаниях ездить по больницам, знакомиться с врачами и собирать «портфолио». Значит, есть и другие несчастные, готовые на все, чтобы найти донорские органы для своих близких.

Что, если кто-то из обманутых решил отомстить и убил Белова? Следил за ним, специально отправился в тот же круиз, выбрал время и убил. Наказал. Вон Бекетов признает, что даже в случае выведения на чистую воду предъявить негодяю особо