Муж и сын повернулись и с удивлением посмотрели на нее. Она явно смутилась и какое-то время растерянно переводила взгляд с одного на другого.

– Они содержали… – пробормотала она.

– Неважно, это не имеет отношения к нашему делу, – резко перебил ее Мыслящая Машина. – Если это, с позволения сказать, некий семейный скелет в шкафу, разбирайтесь с ним сами.

– Я не поверю ни во что, способное опорочить Жанетт! – страстно воскликнул Грэнтэм.

– Даже будучи полностью уверенным, что мисс Розуэлл открывала сейф, – невозмутимо продолжил Мыслящая Машина, – а в том, что именно она делала это, вы убедились сегодня ночью, я предпринял еще один шаг для доказательства. После того как исчез второй камень, я попросил миссис Розуэлл слегка испачкать руки ее падчерицы клубничным вареньем, когда та спала. Если бы варенье появилось на книге в следующий раз, когда сейф был бы найден открытым, это окончательно и бесповоротно доказало бы, что именно мисс Розуэлл открыла его. Так все и получилось. И тогда я пригласил вас, уважаемые господа, – обратился он к доктору Форрестеру и доктору Хендерсону. – Остальное вы знаете. Я могу добавить, что господин Грэнтэм в своей попытке взять кражу на себя просто сделал глупость. Ни один человек, не прибегая к специальным инструментам, только с помощью пальцев не смог бы вытащить ни одного камня из диадемы.

После этих слов ученого в гостиной надолго воцарилась тишина: слушателям требовалось время, чтобы осознать услышанное.

Первым заговорил Грэнтэм:

– А где же тогда два исчезнувших камня?

– Ах да, – ответил Мыслящая Машина с такой непринужденностью, как будто упустил какую-то мелочь. – Миссис Розуэлл, не могли бы вы распорядиться, чтобы сюда принесли какаду? – попросил он, а затем объяснил присутствующим: – Я попросил унести птицу из комнаты на эту ночь, чтобы она не вмешалась в самый неподходящий момент.

Миссис Розуэлл поднялась и дала распоряжение слуге, ожидавшему снаружи. Он удалился и скоро вернулся с испуганным лицом.

– Птица мертва, мадам! – доложил он.

– Мертва?! – воскликнула миссис Розуэлл.

– Хорошо! – неожиданно выпалил Мыслящая Машина, энергично потирая руки. – В любом случае принесите ее сюда.

– Почему? Что могло убить ее? – Миссис Розуэлл была явно растеряна.

– Вероятно, несварение желудка, – ответил ученый. – Итак, вот наш вор! – воскликнул Мыслящая Машина как раз в тот момент, когда слуга вошел в гостиную, торжественно неся на серебряном подносе какаду.

– Кто?! Я?! – оторопел слуга, приняв слова ученого на свой счет.

– Нет, вот этот красавчик, – ответил Мыслящая Машина, приподняв мертвую птицу. – У него имелась возможность и необходимый инструмент, чтобы вырвать камни. Обратите внимание на острый загнутый клюв. Кроме того, у птицы достаточно силы, чтобы справиться с этим. Это подтверждает и ваша энциклопедия, где говорится, что у какаду больше силы в остром клюве, чем вы способны развить двумя пальцами, не имея металлического инструмента. К тому же этот попугай признался в пристрастии к блестящим вещам, когда пытался стащить у меня очки. Он видел, как мисс Розуэлл уронила диадему на пол, и ее блеск привлек его. Птица выдрала камень и проглотила его. Он причинил ей боль, отчего попугай стал выкрикивать имя Жанетт. Так происходило в обоих случаях, когда исчезали бриллианты.

* * *

Позднее, в тот же день, Мыслящая Машина отправил миссис Розуэлл два пропавших бриллианта, стеклянную головку шляпной булавки и хрустальную обувную кнопку, которые он нашел в мертвой птице.

Его диагноз – несварение желудка – подтвердился.

Пропавший радий

Одна унция радия! На своей открытой ладони профессор Декстер держал практически весь мировой запас этого необыкновенного вещества, похоже, обладавшего невероятной энергией и до сих пор остававшегося одной из величайших научных загадок. Насколько было известно, помимо этого количества пока существовало еще несколько его крупиц: четыре в лаборатории Кюри в Париже, две в Берлине, две в Санкт-Петербурге, одна в Стэнфордском университете и одна в Лондоне. Все остальное находилось сейчас здесь, в лаборатории Ярварда, в виде крошечной кучки на маленькой металлической пластинке.

Глядя на нее, профессор Декстер испытывал благоговейный трепет и отчасти страх из-за внезапно свалившейся на его плечи ответственности. Одна унция радия стала естественной кульминацией проекта, на который он потратил не один месяц и в результате которого должен был собрать воедино как можно больше частиц разбросанной по всему миру редчайшей субстанции. Теперь этого количества достаточно, чтобы провести ряд сложных экспериментов, позволяющих определить возможности ее практического применения.

Сложно сказать, сколько стоила эта кучка радия, собранная Декстером. Крошечные порции приходили со всех частей света, в каждом случае со специальным курьером, и все они по отдельности были застрахованы Ллойдом на огромную сумму. Такую работу можно было проделать только при поддержке знаменитого университета Ярварда, где профессор Декстер заведовал кафедрой физики.

По крайней мере, одной знаменитости было предложено принять участие в намеченных экспериментах, а именно ученому и логику, профессору С. Ф. Х. Ван Дузену, известному также как Мыслящая Машина. Интерес, проявленный этим гением к данной работе, имел огромное значение для молодого и пока еще мало известного профессора Декстера. Его старший коллега, профессор Ван Дузен, считался судом последней инстанции в науке, и с тех пор, как было объявлено, что он тоже поучаствует в реализации планов Декстера, многие члены научного сообщества по всему миру с нетерпением ждали его первых отзывов.

Понятно, что собрать столь большое количество радия не удалось бы без поддержки американских и европейских газет. Поэтому, как только в Ярвард поступила его последняя порция, пресса тут же сообщила об этом. Было также объявлено, что Ван Дузен и Декстер приступают к своим экспериментам.

Проводить их планировалось в огромной лаборатории Ярварда – помещении с высоким потолком, частично застекленной крышей, а также окнами, расположенными настолько высоко, что в них не смог бы заглянуть ни один любопытствующий. И трудиться здесь предстояло только им двоим. Охранник должен был контролировать единственную дверь, ведущую в небольшую приемную, которая соединялась с главным коридором здания.

Сейчас профессор Декстер находился в лаборатории один. С нетерпением ожидая Мыслящую Машину, он прокручивал в голове подготовительные шаги, необходимые для начала работы. Все инструменты лежали на своих местах, и все прочие дела были прекращены ради экспериментов, которые должны были либо открыть миру дорогу к созданию новых крайне эффективных источников энергии, либо показать полную бесполезность радия в практическом смысле.

* * *

От размышлений профессора Декстера оторвало появление мистера Боуэна, одного из преподавателей университета.

– Некая леди хочет встретиться с вами, профессор, – сказал он и передал ему визитную карточку. – Если верить ей, у нее к вам важное дело.

Когда мистер Боуэн повернулся к выходу, профессор