– Доктор Форрестер, сейчас вы нужны ей, – послышался спокойный голос Мыслящей Машины.

Он потянулся к выключателю, и комната наполнилась ярким светом, вырвав из мрака доктора Форрестера и его коллегу доктора Хендерсона, мистера и миссис Розуэлл, а также Артура Грэнтэма. Все устремились к распростертому на ковре неподвижному телу. Лицо Грэнтэма казалось бледным и испуганным.

– Все нормально, – успокоил Мыслящая Машина. – Это просто шок.

Грэнтэм резко повернулся к нему. Взгляд его был полон злобы.

– Это ложь! – крикнул он. – Она не крала бриллианты!

– Откуда вы знаете? – холодно спросил Мыслящая Машина.

– Потому что… потому что это я взял их, – выпалил молодой человек. – Если бы знал, что будет устроено такое представление, никогда не решился бы на это.

Мать уставилась на него широко открытыми глазами.

– Как вы извлекли камни из оправы? – поинтересовался Мыслящая Машина абсолютно спокойно.

– Я… я сделал это пальцами.

– Достаньте еще один для меня, – попросил Мыслящая Машина и протянул юноше диадему.

Грэнтэм взял ее и принялся дергать крепко сидящие в своих гнездах камни, но все его попытки оказались безуспешными – бриллианты оставались на своих местах. В конце концов он опустился на кровать рядом с лежавшей на ней девушкой, которую любил. Его лицо стало пурпурным.

– Ваши намерения прекрасны, но вы глупец, – раздраженно прокомментировал его действия Мыслящая Машина. – Я знаю, что вы не брали бриллианты. Вы сейчас доказали это сами, и я могу добавить, что мисс Розуэлл тоже не делала этого.

Грэнтэм растерянно посмотрел на него, и то же самое сделали его мать и отчим.

Доктора Форрестер и Хендерсон тем временем занимались Жанетт, и им не было никакого дела до остальных.

– Где же тогда камни? – спросила миссис Розуэлл.

Мыслящая Машина повернулся и, прищурившись, с легким упреком посмотрел на нее.

– В надежном месте, где их легко найти, – ответил он и, подняв руку все еще находившейся без сознания девушки, нащупал пальцами ее пульс, а затем повернулся к врачам: – Могли ли вы поверить, что сомнамбулическое состояние способно принять такую форму? – спросил он резко.

– Нет, если бы я не видел это собственными глазами, – честно ответил доктор Хендерсон.

– Это удивительное ментальное состояние, – заметил доктор Форрестер.

Час спустя в гостиной на первом этаже Мыслящая Машина изложил факты, которые помогли ему понять, кто украл камни из диадемы и где их искать. Уже рассвело, и лица всех, кто провел бессонную ночь в спальне миссис Розуэлл, выглядели усталыми. Однако, когда знаменитый ученый заговорил, все присутствующие обратились в слух. Лишь молодой Грэнтэм сидел бледный и явно нервничал, что же касается Жанетт, то она все еще спала наверху под наблюдением своей горничной.

– Сама по себе эта задача не казалась мне трудной, – начал Мыслящая Машина, как только расположился в большом кресле и устремил глаза к потолку. – Необычные, даже странные детали, на вид усложнявшие ее, на самом деле упростили поиск решения. Когда в моем распоряжении оказались нужные факты, я уже понимал дело в общих чертах, а новые подробности позволили в конечном счете получить искомый результат.

Прежде всего, я отверг вариант с грабителями. Они забрали бы все сразу, а не один маленький камушек. Тогда кто? Присутствующий здесь мистер Грэнтэм? Его мать уверила меня, что он тихий и увлечен учебой, к тому же получает десять тысяч в год на карманные расходы. То есть у него нет необходимости красть. Не стоит также забывать, что у этого молодого человека возможность попасть в спальни матери или Жанетт была не больше, чем у кого-то другого. Запертые изнутри двери исключали из числа подозреваемых также и слуг.

Оставались только миссис Розуэлл и ее падчерица. Но у вас не было мотива забрать камень, если, конечно, вы не хотели бросить подозрение на девушку, – продолжил ученый, обращаясь к хозяйке дома. – Однако я не верил, что вы способны на это. Итак, сомнамбулизм или умышленное действие вашей падчерицы. Но для последнего у нее отсутствовал мотив: она ведь тоже получает десять тысяч в год на карманные расходы. Значит, прогулка во сне, чем все и оказалось. Я имею в виду вскрытие сейфа, – добавил он.

Грэнтэм при этом наклонился вперед и с силой вцепился в подлокотники своего кресла. Его мать заметила это и мягко накрыла одну из побелевших от напряжения рук молодого человека своей ладонью. Он взглянул на нее раздраженно и снова повернулся к Мыслящей Машине.

Мистер Розуэлл, психиатр и второй доктор продолжали, как завороженные, смотреть на ученого, ожидая продолжения рассказа.

– Если речь шла о сомнамбулизме, то кто из двоих страдал им? – помолчав, произнес ученый. – Относительно вас, миссис Розуэлл, у меня не было никаких подозрений. У вас не тот темперамент, вы нормальная здоровая женщина. Кроме того, если принять за истину ваше утверждение, что вас поднимал с постели какаду, выкрикивающий имя Жанетт, можно считать доказанным, что вы не являетесь лунатиком. А ваша падчерица? Она страдает столь сильным нервным расстройством, что вы опасаетесь за ее вменяемость. Поскольку никого другого не осталось, получается, что лунатиком была она. Что, кстати, подтверждают и крики какаду.

Теперь давайте посмотрим, как можно открыть сейф. Согласимся, миссис Розуэлл, что никто, кроме вас, не знал комбинацию. Но вы записали ее, значит, кто-то мог разгадать код. Ваша падчерица не помнит комбинацию цифр, когда пребывает в нормальном состоянии. Я не сказал бы, что она помнит ее в сомнамбулическом состоянии, но могу утверждать, что, пребывая в нем, она в курсе, где комбинация записана. Откуда именно, мне это неизвестно. Но это не столь важно сейчас.

В любом случае в таком состоянии она, пожалуй, была твердо убеждена, что нечто важное для нее, то, что она искала, находилось в сейфе. Но Жанетт не интересовали драгоценности, и в этом можно было убедиться, судя по тому, как она действовала этой ночью. Что же тогда? Письма! Насколько я понял, речь шла о них, и она ранее сама призналась в этом. Какие именно, теперь не имеет значения. Вы, миссис Розуэлл, посчитали своим долгом