Орлову было неспокойно от того, что они разделились. Ему все казалось, что Таисии Ермолаевой грозит какая-то опасность. Он не мог сформулировать, какая именно и от кого она исходит, но все-таки предпочел бы, чтобы она находилась у него на глазах. Впрочем, когда экскурсионный автобус отчалил от пристани, он убедил себя, что среди других туристов Таисии ничего не угрожает, и погрузился в работу, отключившись от остальных проблем и тревог.

Он отлично умел так делать. Заходя в операционную и вставая у стола, на котором лежал пациент, он моментально отключался от всего «мирского», фокусируясь только на задаче, которую ему предстояло выполнить. Операции, которые он проводил, длились от четырех до шести часов, и все это время требовалось максимально сохранить концентрацию внимания, не отвлекаясь на сторонние мысли.

Так что до начала первого, пока экскурсанты не вернулись на теплоход, Орлов про Таисию Ермолаеву ни разу не вспомнил. Зато когда она постучала в дверь каюты Лурье, где они с академиком вносили последние коррективы в его диссертационную работу, и Иван открыл ей, то Таисия сразу заполнила все пространство своим голосом, смехом, облаком пушистых волос, которые она то и дело поправляла тонкой изящной рукой с длинными пальцами.

В ее движениях было столько изящества и грации, что Орлов невольно любовался ею, чувствуя, как у него повышается настроение. Беспричинно, только от того, что он на нее смотрит. В очередной раз он для себя отметил, что никогда раньше лицезрение женщины не вызывало в нем такого восторга.

Без десяти час, когда академик уже начал выказывать некоторые признаки волнения, на теплоходе появился Бекетов.

– Я уж начал думать, что вы опять решили догнать нас на какой-нибудь следующей остановке, – это была единственная фраза, которой Лурье позволил себе выдать свое нетерпение.

– Нет-нет, я сделал все, что запланировал.

– В Козьмодемьянске? – уточнила Таисия.

– И там, и в Чебоксарах.

– А в Чебоксарах у вас какие дела появились? – удивилась она.

– Требовалось кое-что уточнить. В Козьмодемьянске я, как вы знаете, побеседовал с матерью погибшего Белова. Она, конечно, в ужасном состоянии, что возможно понять, гибель сына – огромное горе. Но, к сожалению, у меня такая работа: лезть в душу людей, которые переживают тяжелый период.

Да-да, в трансплантологии такое тоже известно. Она во многом потому и развивается так медленно, что немногие врачи решаются спросить у обезумевших от горя родственников об изъятии донорских органов близкого им человека.

– И что она рассказала о том, чем занимался ее сын?

– То же, что и все остальные. Поставкой расходных материалов в крупные медицинские центры. И знаете, какое у нашего убитого было увлекательное хобби? Он фотографировался с различными врачами. Мать показала мне фотоальбом, который заботливо вела. Сын всегда присылал ей снимки, а она распечатывала их в соседнем фотоателье и вклеивала в альбом.

– Да. Белов с первых минут пребывания на теплоходе приставал к Леониду Петровичу с просьбой сфотографироваться, – вспомнила Таисия.

– И в Константиново ему это удалось, – кивнул Орлов. – Кстати, со мной он сфотографировался тоже, но так как я отказался, поскольку не имею привычки запечатлевать свой образ рядом с незнакомыми людьми, то он просто сделал так, чтобы я попал в кадр. Так значит, это у него хобби такое.

– Да. Хобби. Причем своей матери он присылал фото с пояснением, кто на нем изображен. Я переписал себе.

Бекетов достал свой блокнот, перелистнул заполненные мелким, почти бисерным почерком страницы, открыл нужную.

– Людмила Цаплина, Владимир Рудинский, Дарья Светина, Владимир Волков, Герман Иванов, Анна Маликова, Алексей Ли, Владимир Загородний, Владимир Шитов и Дмитрий Рыбин.

– Какая странная закономерность, – медленно произнес Лурье.

– Закономерность? – Бекетов поднял брови.

– Да, причем очень четкая. Особенно если добавить в нее фамилии Орлов и Лурье, – засмеялся Иван. – Видите ли, Владимир Николаевич, дело в том, что все перечисленные вами люди – наши с Леонидом Петровичем коллеги. Российские трансплантологи.

– Что?! Вы уверены? – Бекетов выглядел озадаченным.

– Абсолютно. Я с этими людьми пару раз в год встречаюсь на различных научных конференциях, так что перепутать их ни с кем не могу, – заверил Лурье. – Не все они из Москвы. Есть коллеги из Челябинска, Краснодара, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и Омска.

– Погодите. То есть вы хотите сказать, что Константин Белов собирал свои фотографии с врачами из разных городов, выбирая исключительно трансплантологов? – Голос Таисии тоже звучал недоверчиво. – Но зачем?

– Хороший вопрос, – задумчиво протянул Бекетов. – Очень хороший.

– И убили их с Анной Михайловной после того, как она рассказала про охотников за органами, – настойчиво повторила свою мысль Таисия.

Орлов улыбнулся. Она была удивительно настырна во всем, что касалось ее гипотезы, неважно – научной или бытовой. До чего ж хорошая девка. Умная, цепкая, въедливая. И красивая. Такая красивая, что просто дух захватывает. Повезло Ермолаеву с дочерью.

Даже самому себе Орлов все эти годы не признавался, насколько ему не хватает общения с одним из первых его учителей. Александр Ермолаев – удивительный человек. Образованный, тонкий, с прекрасным чувством юмора, язвительный и требовательный, но добрый и порядочный. Жаль, что их жизненные пути разошлись. Но, может, не все еще потеряно. Ведь зачем-то судьба свела Ивана на этом теплоходе с ермолаевской дочкой. Вдруг для того, чтобы они с Александром Николаевичем наконец-то помирились.

– Что ж, не понимаю, при чем тут пересадка органов, но после списка фамилий признаю, что какая-то связь точно есть, – вздохнул Бекетов.

– А что еще рассказала вам мать Белова? – Орлов знал, что следователь поведал им еще не все.

– Что сын нечасто баловал ее своими визитами. Он не любил приезжать в Козьмодемьянск, хотя много ездил по стране в командировки. По перечню городов, в которых он бывал, можно географию изучать. В последний раз он наведывался к матери примерно год назад, да и то только потому, что у него появились дела в соседних Чебоксарах.

– Так вот почему вы задержались и в этом городе! – воскликнула Таисия.

– Да, – следователь кивнул. – Мать Орлова показала, что в Чебоксарах у ее сына была назначена какая-то деловая встреча. Я проверил, ни с одной из тамошних больниц фирма, в которой числился менеджером Белов, не работала. Да и встреча у него проходила не в больнице, а в каком-то