– Леонид Петрович, Иван, но в обществе активно муссируется тема черных трансплантологов, – с сомнением сказала Таисия. – Вы хотите сказать, что все это выдумки?

– У нас и белых-то трансплантологов катастрофически не хватает, откуда черным-то взяться. – Лурье усмехнулся. – Специалистов в этой области в десятки раз меньше, чем терапевтов или обычных хирургов. Вы уж поверьте мне, старику, я этим скоро шесть десятков лет как занимаюсь. У нас в стране тысячи центров, которые проводят кардиохирургические вмешательства, и несколько десятков центров трансплантации сердца.

Таисия вновь устыдилась за отца, который, кажется, не понимал этой простой, но такой важной математики.

– Все разговоры про черных трансплантологов пошли от «агентства ОБС – одна бабка сказала». К сожалению, об этом слишком много пишут в книгах, снимают сериалы. Конечно, тема-то горячая. Позволяет увеличить аудиторию. А в результате мы имеем неграмотное, но насмерть запуганное население, которое убеждено, что существуют какие-то черные трансплантологии, которые специально не оказывают гражданам медицинскую помощь, чтобы потом изъять их органы. А в России, между прочим, существует уголовная ответственность за покупку и продажу органов. Это часть 2 пункта «ж» статьи 127.1 УК РФ «Торговля людьми» и часть 1 статьи 120 «Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации». Первая статья предусматривает лишение свободы на срок от трех до десяти лет, а вторая – до четырех лет лишения свободы.

– И тем не менее в интернете полно объявлений о покупке и продаже органов, – скептически ухмыльнулся Павел. На солнечной палубе появилась Лиза, безмолвно встала рядом с ним, явно прислушиваясь, о чем они так горячо спорят. – Их тысячи. Люди в отчаянии готовы продать последнее, чтобы спасти жизнь тех, кого они любят.

– Любой человек в критической ситуации ищет выход, поэтому горе и отчаяние – отличное поле для действий мошенников. К сожалению, – покачал головой Лурье. – Мы как-то пробовали позвонить по такому объявлению. Помните, Иван Александрович?

– Да, я звонил. Представился человеком, который попал в трудную ситуацию и готов продать свою почку. Мне предложили сдать анализы, чтобы определить, подхожу ли я. Разумеется, платно. Сумму в шесть тысяч рублей я должен был перевести по ссылке в интернете. Как только я это сделал, человек, с которым я общался, сразу перестал выходить на связь. – Орлов засмеялся.

– А дети? – Это спросила Лиза, до этого слушавшая их беседу молча. – С детьми же все еще сложнее? Да, Леонид Петрович, Иван Александрович?

– Детское донорство – это еще более сложный вопрос, чем все остальное, – кивнул Лурье.

– Да уж куда сложнее, – вздохнула Таисия.

– Проблема в том, что зачастую ребенку нельзя пересадить орган взрослого человека. К примеру, если ребенку нужна новая печень или почка, то их можно взять у взрослого посмертного донора или у живых родственников. А вот в случае пересадки сердца орган взрослого донора можно взять только после того, как пациент достиг двенадцати-четырнадцати лет. Мы сильно зависим от антропометрических параметров. Если речь идет о подростке, вес которого превышает тридцать килограммов, то у него в грудную клетку вмещается взрослое сердце, и это решает вопрос. Но если речь идет о маленьком ребенке, то мы просто бессильны. Нужен ребенок-донор, но до сих пор в нашей стране не было ни одного несовершеннолетнего донора. Несмотря на то что закон это позволяет, есть соответствующее распоряжение Минздрава, многие родители понимают чувства других родителей и не возражают спасти жизнь чужому ребенку, отдав органы своего умершего малыша, детские реаниматологи не хотят принимать на себя ответственность и своевременно констатировать смерть ребенка, чтобы вся процедура стала возможна технически. Они делают это уже тогда, когда органы становятся непригодны для пересадки.

Заиграло «Прощание славянки», теплоход издал три гудка и начал медленно отходить от пристани, оставляя Чебоксары, которые Таисия так и не увидела. Ладно, Павел прав, через пять дней они снова вернутся сюда, возвращая шанс посмотреть на этот город. Хотя нет, стоянка продлится всего лишь тридцать минут, тут же вспомнила она. Ну и ладно.

– Леонид Петрович, мы их совсем заболтали. – Орлов тронул своего наставника за плечо. – Тема и так-то не самая приятная, да еще после ужина. Это мы с вами привычные, а Лиза вон какая бледная. Лиза, вы как, в обморок не упадете?

– Не упаду, – вымученно улыбнулась молодая женщина. – Но мы, наверное, правда, пойдем. Павел, вы меня проводите?

– Конечно, – с готовностью подхватился Бурчевский.

– В Казани на экскурсию идем? – спросил Орлов, когда они остались втроем. – Правда, я там неоднократно бывал, так что город видел.

– И я бывал, точнее, регулярно бываю по служебным надобностям, – кивнул Лурье. – Так что если Таечка не против, то я бы предложил остаться на теплоходе. Нас ждет работа, Иван Александрович, не забывайте о диссертации.

– Да я помню, – улыбнулся Орлов.

– А я тоже была в Казани, – сообщила Таисия и замолчала. Вдаваться в детали ей не хотелось, потому что в Казани они с Артемом в прошлом году провели отпуск. И сходить на берег не хотелось тоже. – Вы работайте, а я буду ловить Бекетова, нам действительно надо с ним поговорить.

Ее предложение восприняли положительно, после чего в силу позднего времени все разошлись по своим каютам. Таисия надеялась, конечно, на продолжение вечера, к примеру, на коктейль в баре вдвоем с Орловым, но он проводил ее до каюты и ушел. Острое сожаление тут же сменилось такой же острой ревностью. Она была уверена, что у Ивана свидание с Музой.

– Ну и пусть, – решила она, вздернув подбородок, – не очень-то и хотелось.

Уснула она в этот вечер в слезах.

День восьмойКазань

Первая неделя отпуска и путешествия осталась позади. За бортом, как про себя охарактеризовал ситуацию Орлов. Еще он констатировал, что, вопреки ожиданиям, он не скучал. Вернее, он никогда не скучал наедине с собой, используя любую выдавшуюся свободной минуту для научной работы, но корпеть над диссертацией сутками все равно не будешь, а что еще делать в замкнутом пространстве, если экскурсии тебя не очень интересуют, а к алкоголю ты равнодушен.

Неожиданное расследование, в которое его, признаться, изначально против воли втянули Лурье и Таисия Ермолаева, оказалось очень даже кстати. Оно щекотало нервы, заставляло работать то, что Эркюль Пуаро называл «серыми клеточками», и будило интерес к чему-то, кроме трансплантологии. Интерес, как казалось Орлову, давно пропавший.

В Казань прибыли в восемь часов утра, но следователь