На одной из фотографий был Майк, моложе, волосы гуще, седины меньше, руки кольцом обвивают Кейли. Он влюбленно улыбается, она тоже – во все тридцать два. За ними на стене висит растяжка с надписью: «Поздравляем с Новым 2005 годом! Ассоциация гольфистов Эмиратов».

– Дубай. – Тельма не слышала, как Майк вернулся в комнату. Слава богу, она уже убрала телефон в карман. – Там мы и познакомились. Она преподавала.

Голос у него был грустный и ласковый, таким Тельма его еще не слышала. «Он ее очень любит», – подумала она. И почему-то от этого осознания стало грустно. Они сели, и Тельма впервые заметила мелкий, но непрекращающийся тремор в левой руке.

– Спасибо, что пришли, – сказал Майк.

– Можно кое-что сразу прояснить? – спросила Тельма. – Кейли же не знает, что вы меня пригласили?

– Не знает. – Майк неловко осмотрелся, будто даже стеснительно. – Я думаю, это необязательно. У нее сегодня после школы еще встреча, так что дома она будет около шести.

Тельма кивнула, убедившись, что никакие карамельные машины к этому дому не подъедут в ближайшее время.

Майк складывал и распрямлял счет по кредитной карте.

– Не уверен, знаете ли вы, что́ сейчас происходит в школе. Кейли упоминала вас несколько раз, и я сделал вывод, что она вам доверяет.

– Что-то она мне рассказывала, – подтвердила Тельма. Ей стало интересно, рассказывала ли Кейли мужу, что Тельма ее подвела. Этот разговор тоже, скорее всего, многого ей будет стоить.

– Письма? – спросил Майк. – Ее машина? – Тельма кивала. – Последнее письмо?

– Она зачитала мне его по телефону, – сказала Тельма.

Майк надул и тут же сдул щеки, потерянно покачал головой.

– У меня в мыслях все это не укладывается, – сказал он. – Я просил ее пойти в полицию, но она меня не слышит.

Голос у него был потерянный. Понятно, кто в доме Бриттенов хозяин.

– Я за нее боюсь.

– Ситуация и правда пугающая, – сказала Тельма. Она не знала, что еще сказать. Майк смотрел прямо ей в глаза.

– У вас есть хоть какие-то подозрения, кто это делает? – спросил он.

Тельма решительно замотала головой. Догадками она с ним делиться не собиралась.

– Сомневаюсь, что у кого-то они есть, – сказала она. – Школу эти письма, конечно, потрясают.

Майк рассеяно закивал. Очевидно, чужие потрясения его мало интересовали.

– Я переживаю, миссис Купер. А вдруг этот человек решит напасть на Кейли?

– В школе всегда много народу, – сказала Тельма, – она никогда не остается одна.

Она говорила, а сама думала про слова Банти Картер: «Кто-то точно пострадает». А что, если кто-то и правда хочет навредить Кейли?

Майк кивнул, но было ясно, что она его не убедила. Он аккуратно сложил счет по кредитной карте, будто красивое оригами.

– Кстати, – начала Тельма, – простите, что спрашиваю, но… Говорила ли вам жена что-нибудь про летнюю ярмарку?

Майк выглядел озадаченным.

– Какую-какую ярмарку?

– Летнюю. Где-то в июле, в конце четверти. Как-то после школы мы ее проводили.

– Не помню ничего такого, – он нахмурился. – А что?

– Мне интересно, произошло ли тогда что-нибудь.

– Что, например?

– Не знаю. Что-то, что ее напугало или разозлило. Я понимаю, что вопрос странный, но меня он очень интересует.

– Ярмарка как-то связана с письмами?

– Честно? Не знаю. Возможно, это все вообще никак не связано. – Тельма старалась говорить спокойно, испуганное выражение лица Кейли она упоминать не собиралась.

Майк задумался.

– Нет, – уверенно сказал он. – Единственное, что я помню про июль, тогда она впервые настояла, что нам надо встретиться с нашим финансистом. Я подумал, – сказал Майк, – она хочет бросить работу. Но нет.

– А вы хотите, чтобы она перестала работать?

– Да.

– Директором или в Тирске?

– Меня и то и то не устраивает, – сказал он. – Тирск меня не очень устраивает.

– Еще и так далеко отсюда, – поддакнула Тельма.

Майк удивленно на нее посмотрел.

– Да? – спросил он. – Меня скорее расстраивает, что ей даже не надо столько работать. Мы могли бы сбавить обороты и прекрасно жить. Моя пенсия, ее пенсия, несколько инвестиций. – Тельма подумала про просроченные счета, про комнату для джакузи и попыталась прикинуть, насколько обороты пришлось бы сбавлять.

– А чем я могу помочь? – спросила она.

– Присмотрите за ней, – ответил Майк. – Может, у вас получится поговорить с Кейли, уговорить ее пойти в полицию. Или еще лучше – уволиться. Ей нужен друг. – Он даже не осознавал, что использовал с Тельмой такой же приказной тон, как с Яной.

Уже минут через двадцать Майк Бриттен провожал ее к двери.

– Будет лучше для всех, если о нашей встрече вы никому не скажете, – сказал он.

Тельма кивнула, про себя крича: «Еще бы!»

Майк стоял в стеклянной двери и грустно смотрел, как она надевает пальто. Он напомнил ей льва в загоне, которого она видела в зоопарке «Земли фламинго».

– Мне бы хотелось иметь дом поменьше, – сказал он. – А то приходится носиться по этому дому… Но Кейли его обожает.

– Дом – это очень важно, – сказала Тельма, вспоминая свой любимый дом на Колледж-гарденс.

– Присмотрите за моей женой. – Голос у него был низкий и встревоженный. – Я до смерти за нее боюсь.

Работники отвлеклись на обед. Тельма с облегчением увидела, что черной машины у дома нет. Мужчины сидели в белом грузовике, мрачно поедая покупные сэндвичи. Тельма заметила, что на упаковке каждого был наклеен желтый стикер со скидкой, который клеили на продукты с заканчивающимся сроком годности. Ей стало интересно, кем были эти европейцы и почему они так сильно боятся Стива Ньюсона.

Глава 24,

В которой сын комментирует карьерные решения родителя, а неожиданные гости не приносит покоя

В тот момент, когда Тельма выехала из «Холма Барсуков», Пэт сидела за своим кухонным столом, разговаривая по телефону. Перед ней стоял ноутбук, на экране которого был открыт дневник, она записала: «Биомассовый котел – НКОСВ» – и все. Она провела в интернете часы, но не нашла НИЧЕГО, что могло бы быть полезным. Надо было поговорить с Мэттом Барли (она даже написала ему сообщение), но Пэт вспоминала Линду, как та была расстроена, и останавливалась. Поэтому